Вор и убийца

Младшие судебные приставы, сменившие тюремную стражу, сняли цепной замок и вытолкали Лоиса вперед.

Суд вышел скорым и жестоким. Выслушав обвинителя и не менее обличительную речь нашего «защитника» Дамана, Деспилье дал слово Лоису, который лишь покосился презрительно на реющий над помостом королевский флаг и отвернулся.

— Смертная казнь, — сухо проронил верховный судья, не удосужившись соблюсти протокол. В торговом Ревентоле пират — это хуже, чем детоубийца.

Лоиса приковали к столбу смертников. К его чести, держался он молодцом.

Затем Деспилье называл имена Гюга, Булеза, Чекко, Жана и Жака. Суд над ними, в коем не проглядывалось и намека на выслушивание свидетелей и прочие тонкости, получился таким же коротким и закончился тем же приговором. Лишь семнадцатилетним близнецам Жану и Жаку Деспилье уготовал иную участь.

— Смертная казнь заменяется пятилетней каторгой на галерах.

Было искренне жаль братьев. Больше трех лет на арнийских галерах не выдерживал никто, это поистине хуже смертной казни.

Рядом со мной оставался один Дино.

— Николас Гард, — потребовал судья.

Приставы приблизились ко мне и, освободив от цепи, толкнули к помосту.

Шагнув, я вдруг почувствовал острую боль в ноге. Рана напомнила о себе весьма некстати. С трудом сохраняя спокойствие, я старался не хромать. Все, что угодно, лишь бы не доставить лишнего удовольствия толпе, бьющейся в экстазе от предвкушения казней.

— Николас Гард, — начал зачитывать судебное заключение Тренкап, — вы обвиняетесь…

Я не слышал его. Выглянувшее из-за кафедрального собора Святого Франциска яркое солнце не только ослепило меня, но, похоже, и оглушило. В голове крутились слова тюремщика. Неужели сказанное им всего лишь дьявольский розыгрыш? Я начал думать, что это так, надежда на спасение едва теплилась.

— Гард, у вас есть что сказать в свое оправдание? Лорд Даман высказался, — обратился ко мне Деспилье.

Я даже не услышал, что нес вице-король. Качнув головой, ответил:

— Скажу лишь, что ничуть не раскаиваюсь в содеянном.

— Тогда виновен, и ваша виновность, Гард, как капитана корабля флибустьеров и приспешника Рыжего Крюка, более чем очевидна. Наказание — смертная казнь. — Верховный судья повернулся к приставам: — Уведите его.

— Позвольте, ваша честь! — вдруг поднялся Даман, нервно вытирая платком вспотевшую лысину.

Что у него на уме? Или Даману недостаточно моей смерти?

— Защите есть что добавить?

— Да, ваша честь.

— Что ж, извольте. — Альберт Деспилье откинулся на спинку кресла, не сводя с меня змеиного взгляда.

— Всем известно, — торопливо начал Даман в повисшей над площадью гробовой тишине, — о булле папы Иннокентия XII, что говорит про незамедлительное отлучение от матери-церкви всех детей, родившихся от богопротивной связи сыновей и дочерей человеческого рода с расами нелюдей, а также всех потомков этих детей…

Наверное, я побледнел, потому что замысел Дамана прояснился. Он хотел лишить меня последнего, что нам еще оставалось. Права на покаяние!

— Ваша честь, я должен уточнить, — неожиданно вмешался архиепископ. Не проронивший до сих пор ни звука церковник заговорил, когда разбирательство коснулось преступлений против Святой церкви. Именно для этого на каждом заседании Высокого трибунала и должен был присутствовать кардинал. — В булле Иннокентия XII написано лишь о рекомендации отлучать от лона церкви детей, рожденных от связей людей с эльфами, гномами, орками и прочими. Но это отнюдь не императивное повеление.

Даман тяжело задышал и покрылся бурыми пятнами.

— Спасибо, — обратился к архиепископу Деспилье. — Трибунал учел ваше замечание.

К растерявшемуся вице-королю уверенность вернулась быстро, он вкрадчиво продолжил:

— Поговаривают, что в роду Гарда имелись орки. — Конрад Даман бросил в мою сторону взгляд и самодовольно надул щеки. — У меня все, ваша честь, — сказал он.

— Принимая во внимание сказанное выше лордом Даманом, трибунал обязан проверить указанное обстоятельство, — цинично произнес верховный судья. — Поднимите Гарда на помост.

Два пристава схватили меня за локти и потащили к судьям. Дабы унизить побольше, они тащили меня спиной вперед.

— Я распоряжусь, чтобы сюда принесли Обруч, — сказал архиепископ.

— Не стоит утруждать себя, ваше преосвященство, все уже готово. — Деспилье улыбнулся, посмотрев в мою сторону.

Меня снова бросили на колени. Теперь уже в шаге от стола, за которым сидели судьи королевского трибунала.

Рядом застыл старший пристав, держа на вытянутых руках поднос с Обручем. Это был просто обруч без каких бы то ни было украшений. Единственным его отличием являлись редчайшая красная сталь, из какой его выплавили, и, конечно, магия. Та магия, которую святые отцы заключили в десятки обручей из красной стали и которая позволяла обнаружить несчастных, о коих говорилось в булле Иннокентия XII.