Вор и убийца

Крестьяне приметили наше приближение, и внимание большинства из них переключилось на караван лошадей с четырьмя всадниками во главе. Скоро мы подъехали вплотную к собравшейся толпе.

— Это не обычай, милсдарь! — бросил в лицо купца пожилой горец.

Добротное сукно, из которого была сшита одежда старика, выдавало в нем деревенского голову. Но благообразный облик портила козлиная бородка. Не чета гномьему богатству — бороде, опускавшейся густым покровом аж до ярко-зеленого кушака.

— Но, почтеннейший…

— Это закон! — взвизгнул горец и схватил гнома за грудки. — Скоро ночь! Или вы сейчас же пойдете с нами, или будете торчать здесь в своих клятых повозках до самого утра!

Гном побагровел. Десяток его товарищей потемнели лицами и схватились за торчащее за кушаками оружие. Селяне пока не увидели, но вот-вот заметят…

Намечавшееся смертоубийство пресек окрик Оливера:

— Что здесь происходит?

Все смолкли и уставились на Фосса.

Оставаясь в седле, Оливер навис над толпой властным изваянием. С прямой, как меч, спиной, глазами, стреляющими по сторонам молниями, и открытым лицом он, как никогда, походил на воина. Наряд торговца средней руки — невзрачный серый камзол и простой темный плащ — не портил впечатления. Ох, не простым наемником был в прошлом Фоссато; такому, как он, нельзя не довериться в бою.

— Что здесь происходит? — повторил Фосс угрожающе тихим голосом.

Толпа молчала.

— Вот, милсдарь, смотрите! — Голос деревенского головы нарушил тишину. Горец шмыгнул к стремени жеребца Оливера, пританцовывая от нетерпения.

— Куда смотреть? — склонился к нему Фосс.

Крестьянин непонимающе уставился на него, а потом встрепенулся и махнул рукой:

— Там!

Сельский люд расступился. За спинами крестьян на окровавленной простыне лежало тело немолодого человека. Мертвец был одет, вернее, раздет почти донага. Смерть настигла его во сне. Его убили, перерезав горло: шею покрывала корка спекшейся крови.

— Упырь у нас завелся, — сказал деревенский голова. — Третий мертвый с той поры, как четвертого дня схоронили конюха Тантина.

Толпа взволнованно колыхнулась.

— Думаете, это сделал вампир? — Я спешился и направился к мертвому телу. Видал перерезанные глотки и, думается, смогу отличить ножевую рану от следа, оставленного чем-нибудь иным. Может, и не вампир прикончил беднягу.

— Он, милсдарь. — Староста схватил меня за рукав и сразу же отпустил, снова указав на мертвеца: — Его дело!

Крестьяне тотчас все разом заговорили об упырях и старом конюхе, а Фоссато сделал мне предупреждающий знак. Оливер не желал, чтобы я подходил к мертвому ближе. Я остановился в двух шагах от трупа.

— Пока не стемнело, пока нечисть не набралась сил, нужно вскрыть могилу Тантина. — Голос сельского головы снова сорвался на крик. — Ее все одно уже раскопали! Ну же! Идемте! Вы, вы и вы.

Горец поочередно ткнул пальцем в мою сторону, в сторону Фосса и гномьего старшего. Хотя мы приковали к себе внимание почти всех селян, две дюжины крепких сельских молодцов по-прежнему окружали повозки торговцев, не позволяя им тронуться в путь.

— Сюда, милсдарь! Да скорее! Стемнеет скоро! — крикнул крестьянин гному. Тот засопел, но присоединился к Фоссу и Рою, которые направились к простыне с мертвецом.

Шрам остался с нашими лошадьми. Кони беспокойно фыркали, всеобщее возбуждение и напряжение начало передаваться и животным.

— Где ваш священник? — поинтересовался Оливер, разглядывая мертвеца. — Без него ничего не выйдет.

Только он и Акан сохраняли спокойствие в окружавшем нас гомоне. Рой даже довольно хмыкнул, поймав мой оценивающий взгляд, когда поравнялся с гномом. Толстяк не уступал ему в размахе плеч ни дюйма.

— Нет у нас святого отца. Но в соседнюю деревню уже послали, — поспешил уверить деревенский голова и добавил совсем тихо: — Наш-то спился давно.

— Нам надлежит присутствовать при вскрытии могилы, — заговорил Фосс, обращаясь к гному. С первых слов Оливера крестьянин одобрительно закивал. — Мы должны засвидетельствовать, что в земле действительно лежит упырь. Мы не здешние, мы не местные, и мы должны свидетельствовать непредвзято.

— Вот-вот! О том же толкуем с купцами уже битый час! — Горец кивнул козлиной бородкой на гнома.

Торговец глубоко вздохнул и собрался возразить в очередной раз, но не успел.

— Это закон, — надавил на него Фосс. — Закон графства.

— Закон, — подтвердил Акан. — Случайный путник должен свидетельствовать при всех случаях уничтожения нежити и нечисти в Загорье.

Я ожидал, что в ответ на этот довод крыть гному будет нечем. Тот метал взгляды то на Фоссато, то на Роя и мял толстыми пальцами свой кушак. На его бородатом лице явственно читалось, что плевать он хотел на законы графства, но выдать такое вслух гном не решался. В кругленькую сумму влетит.

— Едут! — выкрикнули из толпы.

Все обернулись на дорогу. К деревне рысью скакали шестеро всадников, на четверых из них алели мундиры королевских драгун. Гном обреченно поник.

— Будь по-вашему, — ворчливо произнес он. Первым среди драгунов ехал офицер, спор с ним мог привести к печальным результатам.