Вор

— А если не получится, разобьешься, да? — рявкнула я. — Я тебя не брошу. Давай, отрежь ту штуку и забирайся внутрь.

В его глазах засветилось понимание, свободной рукой он схватился за выступ на стене. И вот в его руке уже зубчатое стеклянное лезвие, он дотянулся им до колоны, разрезая ее, осколки посыпались на террасу этажами ниже. Я с его помощью втащила Риса в окно, запыхавшийся, он стал на ноги.

— Хорошая идея, — похвалил он. — И что сейчас происходит внизу?

— Не имею ни малейшего понятия! — воскликнула я, панически осматривая комнату. Где же мы оказались? — Сначала Габриэль говорил, что мы будем спасать Камиллу от Мередит, а потом он поменялся телами или что-то вроде этого, и начал говорить об использовании моих сил и как я могу помочь ему изменить мир или…

Понимание того, что я натворила, резко обрушилась на меня, я схватилась за голову, делая глубокий прерывистый вдох.

— Я не должна была приводить его сюда, ты был прав. Всё это время ты был прав. Боже, Рис, мне так жаль…

Он обнял меня, прижимая к себе. Я не была в безопасности, но, по крайней мере, Рис не злился на меня.

— Я не должен был отталкивать тебя, — произнес он мне в волосы. — Если бы я не… если бы ты знала, что я могу помочь, этого бы никогда не случилось.

Неохотно я отстранилась от него, осматривая комнату, пытаясь найти выход из нашей ситуации. В комнате, в которой мы оказались, отсутствовали двери, и при этом было лишь одно окно. Посередине комнаты находилась огромная кровать с балдахином, а возле стен и на них располагались зеркала. Большинство из них имело одинаковую серебряную огранку в виде лоз роз, как и то, что в саду, но некоторые были более простыми. Всевозможных размеров. Некоторые больше меня, стояли на ножках другие — висели на стенах в овальном, прямоугольном или квадратном обрамлении. Одно имело форму звезды, с четырьмя длинными и четырьмя короткими лучами. Одна тонкая обсидиановая рамка висела на стене без зеркала. Одно лежало на столе, разбитое на осколки, ожидая восстановления.

Я дотронулась до одного из зеркал, думая, что его поверхность изменится, как и в том, что в саду. Но оно продолжало отражать комнату.

Внезапно Рис закричал. Лоза обвило его тело, удерживая у стены. Она даже легла ему на рот, не давая говорить. Хемлок забрался в окно, грациозно ступая по полу, осмотрел комнату.

— Мастерская, — сказал он, оценивающе. — Фиона приводила меня сюда однажды. Она была настоящим талантом. Если бы ты была ею, всё сложилось бы по-другому, — он улыбнулся Рису, который бросал свирепые взгляды, пытаясь разогнуть свои оковы. — Или даже Сорен. Все говорят о Сорене, но всё, что он сделал — это предоставил ей место для работы. Райаны и их патриархат.

Хемлок взял меня за руку и подвел к ряду зеркал.

— Одно из них должно работать, — сказал Хемлок, дотрагиваясь до поверхности зеркала. — Он вернет всех обратно. Он всё продумал, не так ли? — он встряхнул меня. — Отмени это!

— Я не Создатель зеркал, я не могу…

— Нет, ты Предвестник, — сказал Хемлок, его изумрудные глаза вспыхнули зеленым пламенем. — И к тому же Нуль. Ты можешь…

Он закричал, падая. Пол под ним начал проваливаться, и Хемлок застрял в образовавшейся дыре. Я попятилась, но кто-то крепко схватил меня за плечо. Обернувшись, я увидела мужчину, которого называла отцом. В руке он держал простой железный меч, на лице не было место ни одной эмоции.

— Папа, — произнесла я. — Что ты…

Я почувствовала жгучую боль в ребрах. Меня охватил чужеродный холод, тяжесть. Раздался треск стекла позади меня, как я отступила назад к зеркалам. Я посмотрела вниз. Эфес меча торчал из моей груди. Я подняла руку, дотрагиваясь до него, не веря. Кровь свободно текла из раны.

Ох.

Камилла

Вперед через газон между кафе и школой. Слыша все звуки, ощущая все запахи. Я свободна, избавилась от кандалов. Так и должно быть. Я ныряю в живую изгородь и побежала среди деревьев, быстрее, чем ветер. Ловлю ветвь надо мной, и подпрыгиваю, ликуя. Отпускаю ветку и падаю, кувыркаюсь в воздухе, чтобы ловко приземлиться. Я улыбнулась, но улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. Деревья — это хорошо, но нет никакого удовлетворения. Нет справедливости.

Я хочу навредить кому-то, кто этого заслуживает. Я сдерживалась так долго, будучи спокойной и умиротворенной. И наиболее ограничивающий фактор — сочувствие. Я никогда не хочу больше чувствовать к кому-либо симпатию. Я буду такой, как когда-то, когда бродила по улицам Токио. До Габриэля, который отравил мою кровь. Почему я бегу от кафе? Я могу дать Эндер то, зачем она пришла.

Я чувствую огонь, текущий по венам, единственное железо при мне теперь — это мои кулаки. Я улыбаюсь, сжимая пальцы. Маленькие ручки. Но так даже лучше. Никто не будет ожидать от меня вреда. Они никогда не ждали.