Вор

Пожалуйста, не выходи в сад. Захвати книгу в библиотеке и уходи, — молча молила я, даже если это и была моя мама. Но шаги раздавались не в стороне библиотеки — человек повернул к святилищу. Эхо стало громче. Но ведь та комната пуста! Мое сердце учащенно билось. Что они хотят там?

Шаги прекратились, и на несколько мгновений воцарилась тишина. Настолько гнетущая и полная, что, могу поклясться, я слышала свой собственный пульс. Кто это? Было ли это человеком? Что еще может существовать в башне наподобие этой?

Внезапно, слабый звон стекла заполнил тишину. Я моргнула. Стекло. Лампы на потолке? Что могло там происходить? Моё любопытство преодолело страх, и я поползла вдоль стены в сторону одного из витражей, в которое я могла заглянуть, не будучи замеченной.

Я смогла увидеть через затемненное стекло контур фигуры, неподвижно стоящей в центре храма с вытянутой вперед ладонью. Тени, отбрасываемые лампами, висящими на потолке, двигались, словно ветер колыхал их. Я прищурилась, вглядываясь с моего пункта наблюдения. Стекло слишком темное… трудно разобрать, что за ним происходит — вроде как там мужчина, как я решила с некоторым разочарованием. Его голова была склонена, в то время как остальное тело замерло без движения, когда его рука качнулась в противоположную святилищу сторону. Цвет стекла начал меняться, а его кусочки принимали новую форму, их края скручивались и удлинялись, принимая изображение новой картины.

Я восторженно смотрела на это. Он, казалось, ничего не собирался говорить. Он даже не смотрел на то, что делал. Его пальцы изобразили какой-то жест, и мужчина на стеклянной картине переместился из ручья на коня, в то время как зверь нетерпеливо перебирал землю копытами. Он поднял правую руку перед собой, указывая на гигантское панно в передней части святилища, и стеклянные кусочки преобразовались, показав картину замка на холме, освещенного яркими лучами солнца, находящегося вверху панно. Он взмахнул левой рукой, и всадник пришпорил лошадь. Следуя взмаху его руки, всадник промчался по всем панно по левую сторону, исчезая у края одной и сразу появляясь на следующей. Его руки сошлись, и всадник появился на холме, готовый взбираться вверх. Он поднял руку вверх в останавливающем жесте, и лошадь попятилась. Это был красивый кадр, потрясающий своим цветом, движением и ощутимым чувством решительности всадника. Жесты мужчины показались мне знакомыми. Это было… не так как фотография…более того… это было похоже на управление или сочинение — да, точно — он сочинял! Но с чем-то другим — не со звуком… как он это делал? Ни разу не подняв взгляд.

Его правая рука взметнулась к стеклу передо мной, и я инстинктивно отшатнулась за стену. Сверкание говорило о том, что окно, через которое я смотрела, было морфингом, так же как и панель с всадником. Интерьерная сцена окрасилась оттенками стекла. Я подумала, если его голова все еще опущена, может, я смогла бы незаметно лучше его рассмотреть. Осторожно я присела в углу возле окна, заглянув через подоконник в комнату. Передо мной предстала следующая сцена: женщина, вяжущая у окна, и, видневшийся через бледное стекло, формирующее ее платье, мужчина. Он был высок, но все же не выглядел настолько старым, как я решила в начале. На нем были потертые джинсы и белая рубашка с закатанными по локоть рукавами, демонстрирующие слегка мускулистые руки. Его темные волосы были достаточно длинными, чтобы скрыть его лицо, я смутилась, когда мое сердцебиение участилось. Он был своего рода горяч. Женщина на панно воткнула иголку в ткань с задумчивым выражением лица, уделяя больше внимания небу, чем вязанию.

— Нет, — пробормотал он, когда с досадой отвернулся.

Его пальцы согнулись, и в тот же момент цвет волос женщины изменился с каштанового на ярко-красный. Они завились и росли, пока не достигли ее ног. Его пальцы вновь согнулись, останавливая на месте женщину, также как он сделал и со всадником.

Он вздохнул, его руки опустились, когда он, наконец, поднял голову. Я тихо упала на землю с поднесенной ко рту рукой, сердце бешено стучало в груди, но я была уверена, что он меня не увидел. Его взгляд был обращен на гигантское панно с всадником и замком. В голову ударила кровь, потому как за короткий момент до падения, я узнала его — это был Рис — молчаливый друг Кея.

Я услышала звук, исходящий из помещения, вероятно, он начал прохаживаться по хранилищу. Я вжалась в стену, как будто это могло каким-то образом помочь. Мой мозг лихорадочно соображал.

Рис? Что за черт? Ему принадлежит это место? Он что… новая мысль пришла мне в голову в свете того, что он только что делал — он построил это место? Я никогда не ожидала встретить в этой башне кого-то, кого я фактически знала. Но я только что видела, как Рис собирал витраж силой мысли и жестами.