Вор

Что странно, во снах Севир не мог повторить ничего подобного. Рот забивался вязкой землёй, и все слова приходилось выдавливать с трудом. Севир плевался, а комья всё лезли и лезли. Он ненавидел эти сны. В них он не имел власти и всё шло не так, как хотелось.

Сегодня у него нашёлся особенный повод отдалиться от реальности. Севир перевернул шкатулку и щёлкнул верхним квадратом.

Зной. Песок сыплется с каменных домов. На дороге, в прозрачной, невесомой тени сидит девчонка. Её одежда и чёрные волосы покрыты слоем пыли. Ноги стоптаны. Кожа вся в трещинах, как и мёртвая земля вокруг. Севир видит, как жажда съедает девчонку изнутри. Но Лика ещё держится. Терпит. Надеется на что-то. У неё такой же сосредоточенный взгляд, как тогда, когда она колдовала над его шкатулкой.

Севир нахмурился. Это видение ему не понравилось. Он щёлкнул другим квадратом.

Труп Лики лежал на горе из костей. Мутные зрачки застыли. Рядом копошились крысы.

Нет. Это было неинтересно. Ещё щелчок.

Девчонка смотрит на храм богини и не заходит внутрь. Она направляется к окраине города, долго ищет среди шум-травы неприметные чёрные ягоды: сморщенные, сухие и ядовитые.

Севир улыбается.

«Да. Сдайся. Пусть тебя убью не я, не солнце, не богиня. Сделай это сама. Решайся. Выбери смерть».

Ягоды веретинника росли по всему свету. Пожалуй, это первое растение, которое родители показывали детям и учили отличать от ядовитого собрата – морщеглаза. Выглядели ягодки одинаково: чёрные, сухие, с мелкой косточкой. Листья на тонких веточках были колючими, вот только если потереть такой листик, то от морщеглаза слезились глаза, а от веретинника нет.

Проблема в том, что у Лики щипало без всяких листиков. А что, если рискнуть?

Она посмотрела на низкий кустик, на котором росли две горсти ягод, встала с колен и пошла вдоль развалин городской стены. Голова раскалывалась. Жёсткие грязные волосы лезли в рот, но Лика не находила сил, чтобы убрать надоевшие пряди. Она шла и шла, походка была шаткой, а перед глазами всё расплывалось. Чудилось, что где-то рядом журчала вода. Если сверху падала песчинка, казалось, что начинается дождь.

«Интересно, здесь вообще бывают дожди?

Интересно, за сколько дней жажда убьёт меня?»

Лика остановилась. Что она творила? Ведь в храме было столько воды! Лика ни о чём не могла думать, только мечтала о капельке воды.

«Пить, пить, пить», – бухало сердце.

Кончики пальцев покалывало. Лика посмотрела на руку. Ни следов, ни запаха ягод. Они ей привиделись? Или нет? Что она хотела с ними делать? Всё ощущалось как во сне. Вроде бы вчера она подумала, что можно вырастить веретинник, поливая его водой из черепа. Если найти хорошую землю и прохладное место, то и ягоды будут сочными.

Лика вздрогнула. Села на землю.

«Что за глупость! Это ведь глупость! О чём я думала? Это какой-то бред!»

Словно лепетание ребёнка, словно…

Словно отговорка. Словно неумелое оправдание.

Лику охватил страх. Она придумала оправдание. На самом деле она хотела отравиться, чтобы намерение сошло за ошибку, будто бы она спутала ягоды. Всего лишь ошибка… а не самоубийство.

Лика, споткнувшись, поднялась и как можно быстрее пошла прочь, будто на месте, где она только что сидела, притаилась смерть. Будто если уйти подальше, то она не достанет. Лика без разбору сворачивала в переулки и почти каждый раз утыкалась в тупики. Лика возвращалась, теряла дорогу, плутала, как мышь в лабиринте. Перед глазами мелькали одинаковые дома, а солнце слепило и жаром сдавливало голову.

Вдруг небо закружилось, а земля ушла из-под ног. Потеряв равновесие, Лика упала.

Она никак не могла отдышаться. От страха мутило, и чудился горьковатый привкус ягод во рту. Его бы сплюнуть, да только слюны не осталось, и язык прилип к нёбу. Лика забралась в тень и долго просидела там, попытавшись прийти в себя, как после ночного кошмара.

– Воды…

Лика оглянулась на голос. В переулке никого не было. Ей померещилось?

– Воды… пить…

Она зажала уши и зажмурилась.

«Это внутренний голос, это шум мыслей, не слушай! Он будет уговаривать тебя, а ты будешь страдать! Стоит сейчас пойти и утолить жажду, как в следующий раз тебе не хватит духу и весь остаток жизни ты будешь страдать! Лучше умереть: пусть жажда убьёт тебя сейчас, ведь так лучше, правда лучше? Ведь другого выхода нет! Ты же решила! Или это тоже самоубийство? Не пойти, когда есть возможность. Если решила умереть – это самоубийство? Или нет?..»