Вопросы борьбы в русской истории. Логика намерений и логика обстоятельств

Кошен подчёркивает целенаправленный характер деятельности писателей и философов, именуя их мощной и крепкой сектой, претендующей на то, что она – разум человечества (как тут не вспомнить «ум, честь и совесть нашей эпохи»). Речь идёт о масонских организациях, самую совершенную из которых (она же – организация философов), «Великий Восток», Кошен именует «столицей мира туч». Он же вводит и термин «малый народ», имея в виду небольшую, весьма влиятельную группу интеллектуалов, влияющую на остальное общество – на «большой народ». И, как показала историческая практика 1789 г., – влияющая весьма успешно. А ведь энциклопедисты жили и действовали до эпохи всесилия средств массовой информации, контроль над которыми увеличивает потенциал «малых народов» различного типа не то что в разы – на порядки, превращая заговор в Заговор. П. Кругман очень хорошо показал это на примере деятельности неоконов в США в 1990-е годы.

«Никому не хочется выглядеть сумасшедшим теоретиком заговоров, – пишет он в своей работе «Великая ложь», – Однако нет ничего безумного в том, чтобы раскапывать истинные намерения правых. Наоборот, неразумно притворяться, что здесь нет никакого заговора». Слово сказано, и это слово – «заговор», причём как политико-экономический феномен, как система странового, государственного уровня. Но бывают заговоры и мирового, глобального уровня.

В 2005 г. в России была переведена книга Э. Перкинса «Исповедь экономического убийцы». Автор – профессиональный убийца, но не в физическом, а в экономическом смысле. С 1968 по 1981 г. его задачей как тайного агента Управления национальной безопасности (УНБ) было убийство экономик стран «третьего мира» (Перкинс работал в Индонезии, Иране, Панаме, Колумбии и Эквадоре). Экономики убивались в два хода. Первый ход: выступавшие в качестве экспертов-экономистов агенты УНБ обосновывают перед руководством той или иной страны-мишени экономическую необходимость огромных западных займов (главным образом американских) для реализации (западными же компаниями) экономических проектов – энергетика, инженерия и т. д. На самом деле проекты эти либо не нужны, либо экологически вредны, либо ведут к социальным потрясениям; о том, что их стоимость завышена, и говорить не стоит – эта проблема решается с помощью «откатов» местным чиновникам, готовым обкрадывать собственный народ и рушить собственные страны. Кстати, среди тех, кто не поддался на проектные уловки, были погибшие в авиакатастрофах президент Панамы Омар Торрихос и президент Эквадора Хайме Ролдос. Ну и, конечно же, Саддам Хусейн. Ход второй – после того как страна-заёмщик расплачивается с западным подрядчиком, её банкротят, чтобы поставить в вечную зависимость от заимодавца и превратить в его марионетку.

Перкинс показывает, что экономические убийцы – это не компания одиночек, а элитная группа мужчин и женщин, использующих всемирные финансовые организации для установления глобального контроля над миром со стороны слоя, именуемого Перкинсом «корпоратократией». Корпоратократия – это не примитивная кучка заговорщиков, а мировой слой, связанный общими целями и исповедующий единые ценности. Сюда входят крупнейшие корпорации, банки, принадлежащие им СМИ, члены правительства, представители спецслужб, научно-исследовательские структуры.

Корпоратократия стала оформляться во второй половине 1940-х годов; её окончательному сплочению и формированию американского ядра способствовал кризис 1973 г. Именно он убедил корпоратократию в том, что нужно создавать глобальную империю. Такой империи, глобальной по целям и масштабу, но американской по прописке, нужен был президент, принципиально иной по сравнению с Никсоном, Фордом и Картером. И он явился – Рональд Рейган, ставленник нефтяных компаний и по сути первый президент корпоратократии, а точнее – от корпоратократии. По мнению Перкинса, на новом витке истории корпоратократия пытается восстановить то, к чему стремилась Британская империя – так сказать, новое издание Британской империи, или Вторая англосаксонская империя; бывший экономический киллер, порвавший с прошлым, считает, что конец Второй империи будет столь же плачевным, как и конец Первой, – Америка уже сейчас платит жестокую цену за империю как внутри страны (об этом пишет и П. Кругман), так и на международной арене (об этом много и убедительно пишет Ч. Джонсон).