Вопросы

Между тем гости веселились, море теплело и уже манило своей ядовитой, отравленной заводами водой, а ракушки весело хрустели под ногами. Дим ходил вдоль берега и глядел на воду. Если бы Таня уплыла от него на теплоходе, она бы уже вернулась.

Ждал звонка от Флипа, но тот в течение двух оговоренных дней не беспокоил Дима, не торопил его и не тревожил напоминаниями. Значит, располагал массой времени и никого не боялся.

Только в конце второго дня раздался звонок с «неопределенного номера».

– Здравствуй, Дим. Написал?

– Да.

– Сегодня вечером, в одиннадцать на заправке «ТнК» на десятом километре северной трассы.

– На заправке?

– Я не хочу, чтобы кто-то стрелял. Это подстрахует, – усмехнулся Флип. – Но тебя там не будет, Дим.

– Как?

– Пусть приедет твой Дави с документами. Один, или с шофером. Сначала я все прочитаю, чтобы убедиться, что ты ничего не напутал и не пытаешься меня обмануть…

– Я не пытаюсь!

– Я все прочту, а потом ты получишь свою Таню.

– Мы так не договаривались! Я…

– У тебя нет выбора, – отрезал Флип. – Отдай все бумаги Давиду. Я его жду.

– А что делать мне?

Флип рассмеялся.

– А ты – собирай вещички и выезжай из «Фортуны». Ты свободен. Завтра мы вернем тебе твою бабу. После этого – на глаза мне не попадайтесь! Понял?

– Понял.

Понял, что Флип продумал все тщательно. Действительно, Дим мог обмануть его с бумагами. Теперь главное, чтобы Дави не наломал дров...

– Без самодеятельности, Дави! Ты отдаешь ему бумаги и уезжаешь. Ему, или тому, кого он пришлет. И ничего больше. Без стрельбы!

Дави выругался.

– Мы ничего не можем сделать?

– А что мы можем? Даже служба безопасности давно сдалась.

Дави снова обругал Флипа и кивнул.

– Попробуем, Дим.

– Что попробуем?

– Решить мирно.

– Нечего тут пробовать. Это тебе не мороженое. Тут один выход.  

11. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ЖДУТ ЧУДА?

         Дим прощался с Дави у «Фортуны». И все как-то затянулось… И руки дрожали. Дави взял документы и пошел к машине. За руль сел Карась.

         И снова Дим окликнул его. Дави остановился.

         Было темно, Дим не мог разобрать выражение его лица, видел только, что и Дави напряжен. 

– Хочу попросить тебя, Дави… как друга, как брата… Между нами не было такого… трепа, чтобы душу наизнанку выворачивать. Каждый делал свое дело. Но теперь… я хочу попросить тебя… как самого родного человека – сохрани мне ее жизнь.

Дави смотрел молча.

– Сохрани мне ее жизнь, Дави. Это все, что мне нужно… что для меня ценно… Кроме Тани, у меня никого нет… на этом свете, ничего нет…

Дави молча пошел к машине, сел рядом с Карасем. Тронулись.

– Он нас на выезде будет ждать, – сказал Карась о Диме. –  На развилке. Оттуда заправку видно.

Дави еще помолчал. Включил вдруг радио и выключил. 

– Я никогда не видел его таким опущенным.

– Босса?

– Многие хотели бы увидеть его таким. А вижу один я. Даже Флип не видит.

Карась посмотрел искоса, промолчал.

– Думаешь, она жива?

– Не знаю. Может, забавляется еще кто-то, пока жива.

Дальше – молчали. В темноте проскользнули по городским улицам и выехали на северное шоссе. Впереди замаячила заправка.

Дим остановил авто на развилке и выключил фары. Машина Дави ушла вперед и исчезла в темноте. Шоссе было пустынно. Дим был один на трассе. Вышел из машины и посмотрел вслед автомобилю Дави, съеденному ночью.

Темнота была непрозрачной. Черное южное небо окутывало Дима и заглядывало всей своей слепотой ему в глаза. Дышать было тяжело. Дим даже сглатывал с трудом, чувствуя судорожное биение сердца в самом горле.

Словно призраки из другой, давно окончившейся жизни, мимо неслись машины, из которых слышались музыка и хохот. И Дим почувствовал, что уже не будет по-прежнему, как бы ни решилась его судьба и судьба Тани. Они уже никогда не будут жить в «Фортуне», не будут гулять вдвоем по берегу грязного моря, усыпанного дорогими ракушками, не будут с мукой вспоминать Ригу. Может, они вообще не будут живы, но даже если будут – это все равно для них окончилось.

Дим опустился на дорогу у машины, словно сломившись под тяжестью беззвездного неба. Нет сил больше носить на плечах темноту, которая давит.

Снова возникла перед глазами знакомая площадь, памятник герою войны и Таня, идущая ему навстречу, и ветер, развевающий ее длинные волосы… Тогда было светло. Не совсем светло, но светлее, чем теперь. Тогда не давил черный потолок беззвездного неба.

– Таня?

Дим попытался поймать ветер, но воздух был неподвижен.

– Таня, где ты? Почему я не чувствую тебя? Почему я не чувствую, жива ты или нет? Я не могу почувствовать. Просто гоню мысли о том, что может с тобой случиться…

Дим проглотил комок боли. 

– Я не сильный человек, Таня. А без тебя – еще слабее. Без тебя я отдан только сети, без тебя я не чувствую своего сердца, без тебя я мертвец. Я плачу, Таня, – Дим смахнул слезы. – Я плачу. Я не могу тебе помочь. Если ты слышишь меня… прости меня, прости…

Дим вскинул голову к небу, глотая слезы. Сжал дрожащие пальцы в кулак и бессильно стукнул по машине. И вдруг подул ветер, словно рассеивая густую темноту и прогоняя ночь из города. Сушил его слезы, гладил лицо легкими прикосновениями.