Воплощение снов

— А вы зачем встали? — подняв голову, нелюбезно поинтересовался он. — Возвращайтесь в постель, хоронить меня пока рано…

Лавиния, кутаясь в большой шерстяной платок, знакомо втянула голову в плечи и молча отступила от перил. Астор поморщился. Крикнул в сторону кухни: «Гарет, я в прачечной, не явишься через минуту — спать будешь на улице!» и, не глядя на жену, растворился в темном коридоре под лестницей.

* * *

Ванных комнат, уже лет пять как прочно обосновавшихся во всех лучших домах столицы и других крупных городов Геона, в поместье Алваро не водилось. И слуги, и сам хозяин по старинке обходились тазами, а если требовалось что-то посущественней, в прачечной на первом этаже имелась внушительная деревянная лохань для стирки белья, в которой при желании могло поместиться до трех человек.

Астор, закрыв глаза и откинувшись затылком на широкий деревянный борт лохани, нежился в теплой, еще пахнущей мыльным корнем воде. Тело уже согрелось, ушел противный озноб, на лавке возле стены хозяина дожидалось чистое белье, а в столовой — горячий обед, но его сиятельство покидать прачечную не спешил. Ему хотелось побыть одному. В тишине и покое, в тепле, ни о чем не думая, никому не отдавая приказов, чтобы не нужно было снова трястись в седле под проливным дождем и мерзнуть на продуваемой всеми ветрами заставе… Остаться бы в этой лохани навечно! Поймав себя на этой мысли, Астор криво улыбнулся и открыл глаза. Застава? Так ведь и дома теперь не лучше. Пустой взгляд маркиза Д'Алваро, устремленный в потолок, отяжелел. Лавиния. И ребенок, которого она носит — его ребенок… Сейчас, спустя долгих два месяца после того дня, когда он узнал, что станет отцом, Астора уже немного отпустило, но смириться со своим поражением он так и не смог. Его планы рухнули в одночасье, а надежда на то, что прежняя жизнь еще может вернуться, растаяла словно дым. Боги смеялись над ним, снова, и он все никак не мог понять: за что? Почему именно Лавиния? Не Ирлин, которую он любил и которая любила его, не все, кто был после нее, не Рута на худой конец — почему она?!

Очередная кривая улыбка тронула губы. Он вспомнил то утро, когда вернулся домой от Карлоса — получив известие о болезни супруги и нацепив личину примерного мужа. Доктор приехал раньше него и уже закончил: когда Астор вошел в дом, старик как раз спускался по лестнице ему навстречу, держа в руках свой саквояж. Увидев маркиза, он улыбнулся.

«Доброе утро, ваше сиятельство! — проговорил он. — Вижу, вам уже сообщили?..»

Астор кивнул. И довольно натурально изобразив волнение, спросил: «Что с ней? Что-то серьезное? Мне толком ничего не сказали» Врач все с той же добродушной улыбкой покачал головой.

«Не беспокойтесь, ваше сиятельство! Можете мне поверить, госпожа маркиза в полном порядке и совершенно здорова. Всего лишь обычный обморок, с женщинами в ее положении такое случается… Примите мои поздравления, ваше сиятельство!»

«С чем?» — севшим голосом переспросил маркиз Д'Алваро. Врач весело рассмеялся, очевидно, сочтя это шуткой, и Астор почувствовал, как земля уходит у него из под ног. «В ее положении…» В положении?..

«Но это невозможно!» — забывшись, вскричал он, однако доктор понял его замешательство по-своему. Переложив саквояж в левую руку, правой он ободряюще коснулся локтя застывшего соляным столбом маркиза:.

«Полноте, ваше сиятельство. Вы слишком рано записали себя в старики — а ведь вам, должно быть, всего лишь слегка за сорок? Для мужчины это не возраст. А ваша супруга цветущая молодая женщина, и я уверен, что в будущем она подарит вам еще не одного наследника… Так что поздравляю, ваше сиятельство, и не смею задерживать — госпожа маркиза уже пришла в себя и вам, конечно же, не терпится поскорее ее увидеть».

Астор заторможенно кивнул. Как прощался с доктором и провожал его до крыльца, он не запомнил. И к жене, конечно, не пошел — побоялся, что сорвется и наломает дров. В таком состоянии ему не то что глядеть на Лавинию — даже думать о ней было опасно… Кое-как придя в себя, маркиз Д'Алваро принял единственно верное решение — поскорее убраться из дома, поэтому вскочил на коня, которого еще не успели расседлать, и уехал обратно на заставу.