Воплощение

Что бы она с ним ни сделала, как бы ни промыла мозги в собственных интересах, я докопаюсь до правды и позабочусь о том, чтобы он узнал, кто он такой и что с ним произошло.

Она не выйдет сухой из воды.

Резко развернувшись, я была намерена уйти как можно дальше от них, но взглядом встретилась с Трейсом. Он просто стоял в нескольких метрах от нас, держа поднос с бокалами в руке, и смотрел на меня, как мотылёк, попавший в узорчатую паутину. Как долго он там стоит?

Моё сердце сжалось. За него. За нас. За всё, что мы потеряли и уже не сможем вернуть. За будущее, отнятое мной, и прошлое, стёртое Никки. Он даже не догадывается о том, что произошло. О том, кто я такая и через что мы прошли вместе. И это разбивало моё сердце на миллион осколков.

Тогда я поняла, что приняла правильное решение: чего бы мне это ни стоило, но я сделаю так, чтобы он вспомнил. Чтобы в его жизни не было недостающих фрагментов. Потому что он имеет на это право.

Даже если я стану чудовищем в его глазах.

4. НЕЗАБУДКА

Высокие силуэты вечнозеленых деревьев проносились мимо нас, пока мы ехали по извилистой дороге. Я была потрясена, парализована и раздавлена. Я понимала, что возвращение домой лёгким не будет, и морально готовилась к этому, но я оказалась совершенно не готова к тому, что вновь увижу Трейса Макартура. Парня, которого я любила. Парня, которого я лишила жизни несколько месяцев назад. Невозможно подготовиться к тому, что любимый человек внезапно восстанет из мёртвых.

Летом я неделями корила себя за то, что сделала. Сама себя наказывала каждый день, пока в конце концов после океана пролитых слёз я не нашла способ себя простить.

Простить, но не забыть.

Каким-то образом в ходе всего этого он стал для меня движущей силой, побуждающей вести себя лучше, быть лучше. Никогда больше не ставить себя в положение, при котором мои враги получают преимущество. При котором они могут использовать людей, которых я люблю, против меня же и принуждать меня к чему-либо. И я использовала эту боль — эту незаживающую рану в груди — как топливо для сердца, чтобы оно продолжало биться, когда у меня самой уже не осталось ни на что сил.

Трейс был для меня всем, даже после смерти, но никогда — ни разу — я не позволяла себе даже фантазировать о возможности увидеть его вновь. По крайней мере, не в этой жизни. Подобные слепые надежды лишь сбивают с пути, заставляют сердце мечтать о несбыточном. А я не хочу жить фантазиями. И не могу. Поэтому я отпустила его. Как бы ни было тяжело прощаться, я смогла смириться с потерей и научиться жить дальше.

А теперь он вернулся.

В Холлоу-Хиллс.

Живой.

И не имеет ни малейшего понятия о том, кто я такая.

— Она специально это сделала, — пробормотала я, по большей части сама себе. Как только оцепенение спало, на его место быстро пришло нечто другое. Чистая неприкрытая кипящая ярость. — Она вернула его из мёртвых, преследуя свои больные интересы, и даже не подумала о том, как это скажется на нём. И позаботилась о том, чтобы он забыл обо мне, ведь это позволило ей заграбастать его в свои жадные ручонки. Я уверена.

У меня нет доказательств, но я печёнкой чую. Мороз по коже при одной только мысли.

— И теперь она ждёт, что я просто… даже не знаю… отступлю? — продолжала я, совершенно обескураженная новостями. — Притворюсь, что мы никогда не встречались? Да она с ума сошла. Он должен знать правду о том, что с ним произошло. Он должен знать правду о нас.

Я смотрела, как лес за окном сгущается, постепенно превращаясь в одну размытую тень.

— Единственный человек, которому правда может навредить, это Никки. Поэтому она не хочет, чтобы я ему рассказывала. — Я посмотрела на Доминика в поисках подтверждения, поддержки, но он никак не отреагировал. Это было необычно и мне совсем не понравилось. — Почему ты молчишь?

— А что ты хочешь от меня услышать, ангел? — спросил он спокойным, ровным тоном.

Я долго всматривалась в него, пытаясь прочесть его эмоции… Его мнение.

— Ты ведь не согласен с ней, правда?

— В какой части? — уточнил он, и у меня упала челюсть.

Он что, серьёзно?

— Да в любой, Доминик!

Он провёл тонкими пальцами по линии своего подбородка, словно этот вопрос ему нужно было хорошенько обдумать.

— Считаю ли я, что возвращать его из мёртвых было мудрым решением с её стороны? Определённо нет. Но что сделано, то сделано. С этим уже ничего не поделать, разве что можно убить его снова, — произнёс он с ухмылкой, словно уже мысленно представил себе такой сценарий.

— Не смешно, — разозлилась я. — И что теперь? Ты же не думаешь, что я это так оставлю? Просто забуду обо всём, что было между нами, и спущу ей с рук его стёртую память?

— Справедливости ради, ангел, ты не знаешь наверняка, было ли это сделано намеренно.

Я посмотрела на него как на умалишённого, потому что кто это ещё мог такое сказать?

— Ты издеваешься надо мной, Доминик? Как ещё объяснить то, что он помнит всех, кроме меня?