Воплощение

— И чем же это отличается от того, что сказала я? — Я не дала ему времени ответить. — Может, уже отрастишь яйца и скажешь мне это в лицо?

Я прожигала его взглядом, гадая, решится ли он. Озвучит ли их общее мнение.

— Не хочешь помочь? — тихо обратился он к своей сестре, но Карли только ещё сильнее вжалась в диван, будто хотела провалиться сквозь него.

Чёртовы трусы! Все они. Видеть их не хочу.

Даже если из мёртвых Трейса вернула именно Никки, нарушив тем самым бог знает сколько законов природы (а ведь я даже не знаю, всё ли в порядке с его душой), они всё равно замешаны в этом. Все они причастны к этому.

— Ты не можешь просто выдёргивать людей из их могил и перекраивать их жизнь так, как тебе вздумается, — выругалась я, взглядом обещая Никки всевозможные кары. — И хрена с два я позволю тебе определять прошлое Трейса или его будущее. Ни за что.

Что бы она с ним ни сделала, как бы ни промыла мозги в собственных интересах, я докопаюсь до правды и позабочусь о том, чтобы он узнал, кто он такой и что с ним произошло.

Она не выйдет сухой из воды.

Резко развернувшись, я была намерена уйти как можно дальше от них, но взглядом встретилась с Трейсом. Он просто стоял в нескольких метрах от нас, держа поднос с бокалами в руке, и смотрел на меня, как мотылёк, попавший в узорчатую паутину. Как долго он там стоит?

Моё сердце сжалось. За него. За нас. За всё, что мы потеряли и уже не сможем вернуть. За будущее, отнятое мной, и прошлое, стёртое Никки. Он даже не догадывается о том, что произошло. О том, кто я такая и через что мы прошли вместе. И это разбивало моё сердце на миллион осколков.

Тогда я поняла, что приняла правильное решение: чего бы мне это ни стоило, но я сделаю так, чтобы он вспомнил. Чтобы в его жизни не было недостающих фрагментов. Потому что он имеет на это право.

Даже если я стану чудовищем в его глазах.

4. НЕЗАБУДКА

Высокие силуэты вечнозеленых деревьев проносились мимо нас, пока мы ехали по извилистой дороге. Я была потрясена, парализована и раздавлена. Я понимала, что возвращение домой лёгким не будет, и морально готовилась к этому, но я оказалась совершенно не готова к тому, что вновь увижу Трейса Макартура. Парня, которого я любила. Парня, которого я лишила жизни несколько месяцев назад. Невозможно подготовиться к тому, что любимый человек внезапно восстанет из мёртвых.

Летом я неделями корила себя за то, что сделала. Сама себя наказывала каждый день, пока в конце концов после океана пролитых слёз я не нашла способ себя простить.

Простить, но не забыть.

Каким-то образом в ходе всего этого он стал для меня движущей силой, побуждающей вести себя лучше, быть лучше. Никогда больше не ставить себя в положение, при котором мои враги получают преимущество. При котором они могут использовать людей, которых я люблю, против меня же и принуждать меня к чему-либо. И я использовала эту боль — эту незаживающую рану в груди — как топливо для сердца, чтобы оно продолжало биться, когда у меня самой уже не осталось ни на что сил.

Трейс был для меня всем, даже после смерти, но никогда — ни разу — я не позволяла себе даже фантазировать о возможности увидеть его вновь. По крайней мере, не в этой жизни. Подобные слепые надежды лишь сбивают с пути, заставляют сердце мечтать о несбыточном. А я не хочу жить фантазиями. И не могу. Поэтому я отпустила его. Как бы ни было тяжело прощаться, я смогла смириться с потерей и научиться жить дальше.

А теперь он вернулся.

В Холлоу-Хиллс.

Живой.

И не имеет ни малейшего понятия о том, кто я такая.

— Она специально это сделала, — пробормотала я, по большей части сама себе. Как только оцепенение спало, на его место быстро пришло нечто другое. Чистая неприкрытая кипящая ярость. — Она вернула его из мёртвых, преследуя свои больные интересы, и даже не подумала о том, как это скажется на нём. И позаботилась о том, чтобы он забыл обо мне, ведь это позволило ей заграбастать его в свои жадные ручонки. Я уверена.

У меня нет доказательств, но я печёнкой чую. Мороз по коже при одной только мысли.

— И теперь она ждёт, что я просто… даже не знаю… отступлю? — продолжала я, совершенно обескураженная новостями. — Притворюсь, что мы никогда не встречались? Да она с ума сошла. Он должен знать правду о том, что с ним произошло. Он должен знать правду о нас.

Я смотрела, как лес за окном сгущается, постепенно превращаясь в одну размытую тень.

— Единственный человек, которому правда может навредить, это Никки. Поэтому она не хочет, чтобы я ему рассказывала. — Я посмотрела на Доминика в поисках подтверждения, поддержки, но он никак не отреагировал. Это было необычно и мне совсем не понравилось. — Почему ты молчишь?

— А что ты хочешь от меня услышать, ангел? — спросил он спокойным, ровным тоном.

Я долго всматривалась в него, пытаясь прочесть его эмоции… Его мнение.

— Ты ведь не согласен с ней, правда?

— В какой части? — уточнил он, и у меня упала челюсть.

Он что, серьёзно?

— Да в любой, Доминик!

Он провёл тонкими пальцами по линии своего подбородка, словно этот вопрос ему нужно было хорошенько обдумать.