Воображение и отображение

Мысль о приоритете души, сердца над голым разумом, рационализмом, о человечности, без которой любая разумная жизнь заходит в тупик, вырождается, чрезвычайно близка и новосибирцу Анатолию Шалину. Герои его повести "Вакансия" волею загадочных обстоятельств (неведомая гравитационная сила буквально стаскивает их звездолет с намеченного маршрута) оказываются на странной планете Синкс. Как и у Е. Носова на Станции, здесь тоже нет людей. Планета населена роботами, в том числе и человекоподобными. Все хозяйство полностью автоматизировано, производит массу высококачественной продукции, которая потом... уничтожается за неимением потребителя. В том и парадокс, и странность планеты Синкс. "Здесь создали все условия для существования человечества - этакий заповедник для людей", которых в наличии нет. И еще с одной странностью столкнулись земляне. В одном из изданий "были собраны и персонифицированы в виде различных зверюшек и карликов черты характера, чувства, когда-либо свойственные людям". Кто-то пытался моделировать человеческие чувства, эмоции, привычки. Планетолог Роман, наткнувшийся на это необычное хранилище, резонно предполагает, что "роботы Синкса стремились стать людьми". Но зачем? И куда вообще подевались отсюда люди? Поиски ответов на эти вопросы и составляют основу сюжетного развития повествования. А оно весьма насыщенно, динамично, увлекательно, и немало еще приключений придется пережить экипажу звездолета, немало неожиданного узнать, прежде чем рассеется туман над тайнами планеты Синкс. И постепенно вырисовывается такая вот гипотетическая картина общественной эволюции Синкса, приведшей к исчезновению людей на этой планете: "Древний Рим погубила роскошь, - рассуждает планетолог Роман. - Почему бы не предположить, что на Синксе происходило нечто похожее. Ведь легко представить развитую цивилизацию технического типа, которая на определенном этапе пренебрегала своим духовным развитием. Когда-то у людей Синкса появился культ машин... И вот появилась цивилизация, в которой в одну из эпох машины, роботы не только выполняют все общественные функции человека, но и становятся, если так можно выразиться, человечнее самого человека. Люди же, потеряв творческую инициативу, сделались всего лишь потребителями благ техники... В этот "золотой" век потребители купались в роскоши и удовольствиях... И постепенно умертвили свои мозги. Для развлечений ведь особого напряжения умственных способностей не надо. Потребность в мышлении игнорировалась. Люди не только ленились думать, но и постепенно теряли вкус к жизни, само существование становилось им в тягость... Лень жить, но и умирать еще неохота. И здесь поможет всемогущая техника - ваш мозг, простите, центр удовольствия, пересаживают, вживляют в электронную систему, и вы счастливы окончательно. Вы почти бессмертны, вы кукла. Со временем прошедшее по этому тупиковому пути человечество вырождается, подменяется кибернетической цивилизацией, которая, пытаясь копировать человека буквально во всем, не заботясь об отборе наиболее ценного и прогрессивного, тоже замыкается, закольцовывается в своем существовании. Отсюда и бессмысленное производство материальных благ, которые следом уничтожаются. Ведь, как верно замечает автор, "техника - средство достижения каких-то чисто человеческих целей" и "сама по себе, без человека, техника смысла не имеет", поскольку самим роботом, электронным системам ничего такого не надо. Они функционируют по программам, цели которых им чужды и не нужны". А целеустремленность, как известно, еще один отличительный признак человека разумного. И совершенно закономерно, что в современном ее состоянии главной для планеты Синкс становится "проблема человека", вакансия которого оказалась незаполненной. Создавая в повести "Вакансия" ситуацию, при которой фетишизация техпрогресса вытравливает в человеке все духовное, человечное, а затем и его самого превращает в робота, в механическую куклу с человеческим обличьем, живущую только потреблением благ и удовольствий, А. Шалин как бы предупреждает нас, современников, куда может завести бездумный, безудержный технократизм. И не столь уж фантастичен прогноз автора повести, если принять во внимание стремительность научно-технического прогресса. Несколько смазанным показался мне финал повести. По сюжетным условиям для того, чтобы вырваться из плена Синкса, из лап его роботоцивилизации, кто-то из экипажа звездолета должен был остаться на планете и дать команду киберам об освобождении землян. И не просто остаться, а занять "вакансию человека", стать властителем кибернетического царства. Кибернетик Виталий идет на такое самопожертвование. Тут бы, на этой напряженно-драматической ноте и закончить повествование, поставить точку, поскольку идея произведения полностью реализована, сюжет исчерпан. Но автору, видимо, до слез жалко становится своего героя, и он, растянув повесть еще на десяток страниц, "спасает" Виталия сложным фантастическим путем (нет, наверное, смысла пересказывать его технологию), возвращает его на борт корабля. Правда, из-за наложения во времени он успел пробыть на Синксе десять лет и навести кое-какой там порядок, а также найти себе замену, однако, увы, этот натужный хэппи-энд равносилен лишней щепоти соли, от которой суп становится пересоленным.