Вольта

Бурлила Польша, два года назад разделенная между Пруссией, Австрией и Россией. В нее тайно хлынули запрещенные иезуиты. Куда ж им было деваться? В этой сугубо католической стране даже письменность была в основном латинской, хотя простолюдины хранили верность своему языку. Пригрели иезуитов и в России, только что победоносно завершившей войну с турками.

Как грибы множились тайные общества, зрели заговоры, шептались обыватели. Из Баварии приполз слух про иллюминатов, «просветленных». На словах они боролись за нравственность и просвещение, а посвященные знали главное: монархии следовало заменить республиками, а христианство — деизмом. По примеру масонов новые подпольщики привлекали в свои ряды людей могущественных, а неофитов подвергали мрачным торжественным испытаниям; по примеру иезуитов новые радикалы делали ставку на субординацию, военную дисциплину и взаимные доносы.

А 1774 год приносил все новые впечатления. То парижане триумфально встретили Глюкову оперу-балет «Ифигения в Авлиде», написанную в духе милых старых Люлли и Рамо и трогавшую зрителей добротой Артемиды, которая сжалилась над любимой дочкой царя, простив Агамемнона за убийство священной лани. Боги милостивы, цари прощены! — нехитрые трюизмы помогали жить без грусти. То улицы ломбардских городов заполнились шествиями в честь тысячелетия славной победы Карла Великого над лангобардами, а австрийцы не стали реагировать на двусмысленность своего статуса оккупантов, ожидающих разгрома.

Сбитый с толку множеством событий, которые аналитический ум безуспешно пытался выстроить, сгруппировать, прояснить, Вольта махнул рукой и отступил от всегдашнего правила обдумывать все досконально, прежде чем совершать действия. В сентябре он пишет графу Фирмиану с просьбой дать место в школе, в октябре еще раз, и — о чудо! — приказом от 22 октября граф назначает Вольту регентом (заместителем директора)! Впрочем, чуда нет, иезуиты в силе, за Вольту замолвили словечко, к тому ж надо благодарить члена церковного совета Перегрини и венского министра барона Спергеса, еще не забывшего о переписке четырехлетней давности (вот время летит!). Сработала и диссертация на имя Спалланцани, как-никак школа Комо подопечна Павийскому университету!

Условия работы регентом оказались тяжкими. Должность без жалованья, школа старая, милостиво разрешено думать об электричестве, но как это делать? Отступать некуда, Вольта бросается в работу и перво-наперво подает ведомству просвещения докладную записку об улучшении преподавания в школе. Суть документа проста. Ситуация драматична, объективно существует неотложная необходимость срочно провести коренные реформы в методах обучения подрастающего поколения естественным наукам, ибо содержание преподаваемых предметов катастрофически устарело по сравнению с невероятными успехами наук, представителем и полномочным послом которых выступает пишущий сей рапорт. Сейчас в школе преподают грамматику, историю, риторику, философию, теологию, мораль, каноническое и гражданское право, однако все это надо ревизовать, усилить преподавательский состав, непременно привлечь иезуитов (они опытны, грамотны, бескорыстны!), обновить оборудование.

С новым, 1775 годом приходят тридцатилетие и надежды на лучшее будущее. Вольта бомбардирует начальство всевозможными меморандумами и петициями, пишет в Милан Фирмиану, Кривелли, падре Кампи, Ландриани, Пеллегрини, канонику Фромонду, секретарю Фризи, профессорам Барлетти и Одескалько, рассуждая о науках, ходатайствуя о партах, досках, приборах, учебниках. 23 марта Фирмиан получает новый обстоятельный документ «О методе обучения в младших, средних и старших классах школы».

Уж на что граф опытен в людях, да и истоки активности здесь очевидны, но все же Фирмиан потрясен: вот это фонтаны энергии и знаний! Молодой регент, взяли чуть ли не из жалости, а строчит грамотно и страстно о культуре воспитания детей, о необходимости тщательно отбирать предметы, ввести практическую арифметику (да! для рынка, да! для расплаты с извозчиками), да как же можно без латыни, без навыков изящной болонской письменности, без чтения Боккаччо, Расина, Юнга? «Браво, браво! — восторгается Фирмиан. — Какая эрудиция! Такие люди властям империи необходимы!»

Вечный родник электричества.

В мире кипела жизнь, ключом били страсти. Наконец-то грянула новая, тоже на семь лет, война, на этот раз за независимость североамериканских колоний Англии. Американцы осмелели, в проекте конституции даже Ирландию включили в свой состав, а Франция, двадцать лет ждавшая реванша, поддержала бунтовщиков.