Волшебство. Семинары и практика

Забор больше не был серым. Вернее, был, но значительная часть его была покрыта разноцветными узорами. Мимо шли прохожие, мчались спортсмены, прогуливались мамы с детьми, проезжали велосипедисты, но никто не обращал внимания на эти невесть откуда появившиеся узоры. Создавалось впечатление, что я одна их видела, а для других забор как был вечно-серым, так и остался, и если это так, то, может быть, мне приоткрылся другой слой реальности.

Я сфотографировала забор и рассудила так: если на картинке узоры все же будут видны другим, то, возможно, тут что-то другое, даже покруче видения другого слоя реальности.

Когда волнуясь, торопясь и сбиваясь, я рассказывала лектору про забор, он недовольно качал головой, а потом сказал, что никогда не понимал студентов, которые только и ждут момента, когда можно будет, наконец, взмахнуть рукой и сказать: «Да будет так по слову моему!», а когда так и становится, либо сами себе не верят, либо так пугаются, что не могут учиться дальше.

Похоже, у него не было никакого сомнения, что это сделала я. Семнадцать лет забор был серым, и на другой день, как я посетовала на это в присутствии куратора школы волшебства, его кто-то сразу раскрасил.

– А может, куратор это сделала? – спросила я осторожно.

Лектор посмотрел на меня с таким сожалением, что я смутилась, попросила прощения и села на место.

Значит, это сделала я. Я. А если так, то мне и вправду стало страшно: вдруг я пожелаю чего-нибудь, а оно как исполнится… А можно ли будет вернуть все, как было? Забор – это ерунда, конечно. Это было очень легко. Я хотела расцветить немного свой район, но сама сделать это не решалась – меня могли задержать блюстители порядка, да и вряд ли я смогла бы нарисовать нечто достойное… Но я этого пожелала, и стало так «по слову моему». Расцвеченный забор вреда точно никому не принесет, а настроение может поднять хотя бы тем, кто это заметит и слегка удивится. Но все же я дала себе слово желать предельно аккуратно, особенно на первых порах.

На семинаре, еще до того, как я обратила внимание, что студентов стало гораздо меньше, лектор объявил, что были отчислены ученики, которые зевали на теории, выполняли самостоятельные работы небрежно, и все спрашивали, когда уже можно будет колдануть. В следующий список на отчисление попадут трусоватые и недоверчивые студенты, которые хоть и учатся на совесть, но так пугаются, когда волшебство вдруг получается, что отказываются его признать; впрочем, им будет дано дополнительное время, чтобы попытаться преодолеть свои страхи.

– А вообще, – добавил он, – только десять процентов студентов смогут успешно завершить курс волшебства. Это нормально: мироздание строго контролирует количество волшебников. Третье практическое задание – у каждого оно свое – покажет, наконец, сможет ли студент продолжать обучение, когда увидит, что его ждет.

Он также объяснил, что для того и уделяется столько внимания теории, и столь высоки требования к выполнению практических заданий, чтобы мы научились уверенно, и без капли страха, менять свой мир. Находясь в правильном настроении, чувствуя нужный момент и находясь далеко от людей, избравших путь несчастливости, мы сможем легко распознать вектор волшебства – это-то и есть самое трудное в процессе обучения. А когда десять процентов самых упорных учеников научатся видеть другие слои реальности, то манипуляции первым, видимым для всех, слоем покажутся легче легкого.

После окончания семинара он передал мне просьбу куратора. Она бы хотела знать все, что произойдет со мной в городе W. И сам он надеется, что не напрасно убедил ее в необходимости моей поездки в город высокой концентрации чудес.

Я решила записывать все подробно, чтобы не упустить ни одну деталь и позднее проанализировать, что было самым важным и значительным. Вещи, кажущиеся второстепенными, могут выйти на первый план – и наоборот. Например, слова, нацарапанные на двери туалета на автовокзале:

«То, чего ты ждешь, ближе, чем ты думаешь», или рекламный плакат в метро, утверждающий: «Ты тот, кто ты есть, когда никто не видит» – для кого они? Должна ли я обращать на это внимание и запоминать, чтобы применять позднее?

Путешествие на автобусе – само по себе удовольствие: проезжать через маленькие города, луга, леса и озера, вспоминать, что здесь когда-то здесь жили индейцы, любоваться Кэтскиллскими горами, поросшими бархатной зеленью. Мне никогда не приходилась жить в маленьких городах, и в дороге я размышляла о том, сколько служб и услуг требуется шести тысячам жителей: у них, наверное, есть мэрия, полицейский участок, почта, хозяйственный магазин, пара школ и детских садов, поликлиника, один кинотеатр, супермаркет, галантерея, что еще?

Мои размышления были прерваны странным заявлением:

– А у меня сегодня день рождения! – это сказала пассажирка, сидевшая слева от меня, типичная нью-йоркская старушка – прическа, косметика, каблучки, ожерелье, перстенечки, маникюр, белая кружевная блузка.

– Поздравляю вас, – сказала я рассеянно, улыбнулась старушке и опять отвернулась к окну.