Волшебство не вызывает привыкания 4

С собой эта ожившая греческая статуя Зевса тащила что-то вроде древкового тесака, смотревшегося в его ручищах несерьёзным перочинным ножиком на палке. А так это была полноразмерная глефа или что-то в этом духе, явно не кустарного производства. Тёмное лезвие матово переливалось под солнечными лучами, а древко украшал затейливый орнамент. Вроде как руны, но другого типа — не такие ломаные, как на человеческих артефактах, вроде той же пирамидки.

«Возьми», — прорычал он мне, протянув оружие.

— А дальше?

— Если удержишь его, ты достоин, — весьма смутно пояснила Кисса.

На мой взгляд достойнее всего выглядел танк, который спокойно увёз бы на себе весь их немногочисленный отряд. Но чужие традиции стоило уважать, раз уж решил идти на контакт. Тем более, никто не предлагал мне драться, что для орков не очень характерно.

Я взялся двумя руками за древко, но оружие оказалось удивительно лёгким, даже когда могучий воин его отпустил. И в чём тогда подвох? Однако спустя какое-то мгновение у меня в глазах резко потемнело, а в ладони будто вонзилась тысяча раскалённых игл. Запоздало промелькнула мысль, что не зря прошлый владелец глефы выглядел так болезненно при всей своей хвалёной орочьей регенерации. А потом стало не до размышлений — в голове взвыл целый хор на разные лады:

«Сдохни!»

«Или подчинись!»

«Ты наш!»

«Ты весь принадлежишь нам!»

Не знаю как других, а меня потусторонние голоса в голове мотивируют лучше всего. Слишком свежи воспоминания, когда меня едва не выселили из собственного тела. Так что я собрал всю волю в кулак, но хватку не ослабил. Руки продолжало запекать заживо, распространяя жар дальше, а череп всё сильнее сверлил разноголосый вой. Казалось он вот-вот лопнет от этих визгов, если не спрятаться куда-нибудь вглубь себя. Только меня таким не проймёшь, особенно после лечебницы.

— А ну… Заткнулись все…

Я изо всех мысленно ухватился за свой внутренний стержень и стал им колошматить наглых вторженцев в мой разум. Посмотрим, кто тут самый страшный! Уж бороться с непрошенными гостями меня учить не надо. В каждый удар по супостанам я вкладывал всю боль и ярость, что давно искала выхода наружу. Получая ментальный отпор, они одним за другим замолкали, пока вокруг наконец-то не воцарилась благословенная тишина.

Перед глазами немного посветлело и я обнаружил себя опирающимся на вертикально стоящее древко, будто усталая стриптизёрша на шест в конце смены. Тёмное лезвие глубоко пробило асфальт, который вспучился по краям разреза вскипевшим битумом. Однако мои обугленные руки, словно побывавшие в печи, так и не разжались. А ещё по лицу к едва зажившей шее стекали горячие ручейки. И это вряд ли был пот.

— Неплохая пушка… — прохрипел я, с трудом выдернув лезвие из дорожного полотна. — Но мне больше нравятся топоры…

Орк в полном обалдении забрал проклятое оружие, заметно дёрнувшись при первом контакте. Я же, потеряв опору, едва не грохнулся на дорогу. Но сделал вид, что просто наклонился за своим топором. Заодно понял, что по лицу стекают вовсе не слёзы, а непривычно тёмная кровь, сочащаяся отовсюду — из ушей, носа и даже глаз. Солоноватый привкус ощущался и во рту, будто мне конкретно так зубы проредили.

— Ты… достоин, — едва выдавила из себя Кисса.

Воительница тоже оказалась шокирована, хоть и лучше владела лицом. Видимо, сейчас я должен был валяться у неё в ногах и не подавать признаков жизни. Интересную вещицу с собой орки таскают, только вряд ли они сами такой мощный артефакт изготовили. Скорее всего это очередной их трофей.

— Мы признаем тебя, младший брат, — продолжила женщина уже твёрже. — Но если кто-то из твоих людей подчинится Хаосу, ты должен немедленно уничтожить его. С тобой пойдёт Вартах, он хороший воин, хоть и молодой. Больше помочь нам нечем.

Усилить наш отряд вызывали того самого орка с карданным валом. Помимо короткой набедренной повязки у него на левой руке была намотана добротная цепь — вот и вся экипировка. Чего-чего, а с оснащением у этих беженцев из другого мира дела обстояли из рук вон плохо. Даже предводительница вынуждена была орудовать какой-то непонятной кустарщиной, а проклятая глефа являлось единственным артефактом на весь заградотряд. От которого, между прочим, зависит благополучие всего племени, если не рода.

Итоговая численность зеленокожих едва достигала двух десятков даже с учётом раненных, что ворочались под грудами тлеющих монстров. Как только стало понятно, что мордобой отменяется, бойцы тут же разбежались по сторонам в поисках ещё живых товарищей. Одного бедолагу буквально сдёрнули с огромного рога, пронзившего тело бойца насквозь. Огромную дыру в груди заткнули какими-то тряпками, дали попить воды из мехового бурдюка и оставили отдыхать на солнышке. Вот это я понимаю — полевая медицина.

Отказываться от столь живучего союзника было глупо, несмотря на очередные ксенофобные стенания Жени. Я бы вообще всю эту честную компанию с собой прихватил, но они упрямо не желали покидать перекрёсток. Один леший знает, чем он им так приглянулся.