Волшебный час

Какого хрена я об этом думал? Неужели я поверил, что Бонни Спенсер способна вот так просто взять и лишить жизни человеческое существо?

Нет.

Из-за жары в трейлере с кондиционерами вышли из строя компрессоры, нагнетавшие холодный воздух, так что после того, как Сантана объявил всем двадцатиминутный перерыв, Линдси с Ником, окруженные ассистентами, которыми по традиции и служебным обязанностям, подхалимаж оплачивался дополнительно, поплелись к особняку, модернизованному гибриду Белого дома и дворца Тадж-Махал. Кинозвезды отправились на второй этаж. Перед тем как скрыться в своей комнате, мой закадычный дружок Ник Монтелеоне помахал мне указательным пальцем, в его понимании это означало что-то вроде: «Как следователь по убийствам — следователю по убийствам, приветствую тебя, старина!»

Я уже собирался зайти к Линдси в комнату, похожую на культовый храм с антикомариной сеткой, как одна из ее добровольных лягушек-на-побегушках попыталась захлопнуть дверь перед моим носом.

— Ей нужно отдохнуть, — зашептала девушка, как будто за дверью находился тяжелобольной.

Я все-таки вошел, попросил всех, кроме Линдси, убраться из комнаты и захлопнул дверь.

Прозрачная кисея образовывала полог и шторы вокруг постели. Такая же кисея закрывала окна от потолка до пола. Из неясных соображений клоки такой же кисеи покрывали и стулья. В комнате стояли три стула и шезлонг, но Линдси, конечно же, растянулась на постели. Я взял стул и откинул эти тряпки, чтобы не рассматривать Линдси сквозь болотный туман. Она немедленно начала откалывать свои обычные номера, корча из себя чувственную женщину, оглаживая себя по лицу и по шее и устраиваясь на подушках таким образом, чтобы ее грудь выглядела максимально соблазнительной.

На прикроватном столике стояла упаковка из шести голубоватых бутылок заграничной минералки. Она простерла безвольную руку к бутылкам, но не смогла дотянуться. Она замерла, выжидая, пока я встану и дам ей бутылку. Вставать я не стал. Тогда она привстала, взяла бутылку и начала пить. При этом она булькала, совершенно не сексуально, а как классические герои мультфильмов.

— Просто тошнит от этой жары, — заявила она.

Не думаю, чтобы она притворялась. Все ее тело покраснело и покрылось капельками пота.

— Наверное, на улице вообще невыносимо.

Думаю, этим комментарием насчет погоды она исчерпала свои способности быть любезной. Потому что вслед за этим она грубовато осведомилась:

— Так чего вам от меня нужно?

— Чтобы вы перестали врать. Если вы не прекратите врать, вас придется арестовать.

— Вы уже применяли эту тактику с моим агентом. Он человек пожилой, ослаб духом, вот ваши штучки и сработали. А со мной этот номер не пройдет.

— Хотите пари? Ставлю пятьдесят долларов, что еще до того, как я отвезу вас в управление снимать отпечатки пальцев, вы…

— Вы всерьез решили меня напугать?

— Ваша взяла. Но я могу прервать ваши съемки. И когда вы предстанете перед судом, я могу сделать так, чтобы там крутилась куча репортеров. Вот им вы и расскажете, как вы меня не боитесь — невзирая на то, что вы арестованы за укрывательство сведений по делу о гибели Сая Спенсера.

— Вы знаете, что вы просто дерьмо на палочке? — спросила она.

— Знаю, но это дерьмо на палочке может вас арестовать.

В помещении повисла долгая пауза. Мне нестерпимо захотелось закрыть глаза и расслабиться, но я решил испробовать на ней силу своих властных полномочий и мужского обаяния, поэтому не мигая уставился на нее. Наконец Линдси приподнялась на локте.

— Иногда мне нравятся такие низкопробные типы, — произнесла она протяжным, хрипловатым голосом. И протянула мне руку.

— Мисс Киф, буду с вами откровенен. Насколько я могу судить, ваша ситуация не настолько безнадежна, чтобы трахаться с копом.

Она отдернула руку.

— Вам просто нужно ответить на несколько вопросов, и возможно, ваши ответы дальше меня не пойдут. Договорились?

— Да. — Грубовато. Смутное желание, возникшее у нее на мгновение, сменилось обычным презрительным отношением.

— Сай интересовался вашими отношениями с Виктором Сантаной?

— Да.

— Это вам не викторина в школе. Расскажите поподробнее.

Она допила первую бутылку и взяла вторую.

— Он не повышал голоса, ни разу. Он сказал мне, очень спокойно, как будто сообщал, какая завтра будет погода, что я веду себя как шлюха. И что я потеряла всяческие актерские способности.

Она умолкла. Больше ничего говорить она не хотела.

— Ну же, — сказал я.

Она продолжала, но очень неохотно:

— Он хотел, чтобы я отказалась от участия в съемках. Накануне вечером он ходил за мной по дому и обзывал «шлюхой», как будто это мое новое имя. «Что ж ты сегодня так рано спать идешь, шлюха?» Говорил, что я гроблю «Звездную ночь». И все это очень спокойным тоном.

— Когда это началось?

— За неделю до убийства. В понедельник вечером.

— Он угрожал вам увольнением?

— Нет. Он хотел, чтобы я ушла сама.

— Почему?

— Почему? — переспросила она и презрительно усмехнулась, словно я задал ей самый идиотский вопрос последнего тысячелетия.