Волшебник по вызову

— О Арагорн, если решение твое неизменно и твердо, то позволь мне пойти с тобой! Позволь мне пройти по этой Тропе вместе с твоими людьми. Я больше не желаю отсиживаться в замке, пока страна моя в опасности, я хочу встретить врага лицом к лицу!

— Твой долг — быть со своим народом, — возразил Арагорн.

— У меня есть и другой долг! — вскричала Эовин. — Я — королевна рода Эорла, я умею сидеть в седле, владею мечом и не боюсь ни боли, ни смерти. Я хочу выступить на защиту своего дома, подобно мужчинам!

— На это раз, — сказал Арагорн, — с поля боя может не вернуться никто.

— Я не боюсь опасных путей! — возразила Эовин. — Я и тебя не отговариваю от смертельного боя, но только от гибельного похода по заговоренной Тропе. Я зову тебя в открытый бой, с честным соперником, а не с древними проклятиями Мертвых! Ненавижу, когда лучшее гибнет понапрасну!

— Я тоже, — сказал Арагорн. — Поэтому я говорю тебе: останься. Ничто не обязывает тебя идти на восток.

— Но и твоих людей ничто не обязывает, однако они идут за тобой! Идут, потому что таков их долг… потому что хотят встретить смертный час с теми, кого любят!..

Эовин повернулась и скрылась в ночной тьме.

На следующее утро, когда дружина Арагорна была уже на конях, королевна Эовейн пришла проститься с ними. На ней были доспехи всадника, у пояса висел меч. В руке она держала кубок. Пожелав гостям счастливого пути, она пригубила вино, протянула кубок Арагорну, — и он осушил его до дна и сказал:

— Прощай, королевна Рохана! Я пью за благоденствие твоего рода, за твое счастье и за счастье твоих подданных. Передай своему брату: может быть, по ту сторону Тени мы с ним еще встретимся!

Гимли и Леголасу, стоявшим рядом, почудилось, что Эовейн готова расплакаться. Они привыкли видеть ее гордой и строгой; тем тяжелее было им смотреть на нее теперь.

Но она спросила:

— Так ты едешь, Арагорн?

— Да, госпожа.

— И по–прежнему не разрешаешь мне сопровождать тебя?

— Нет, госпожа моя, я не имею права сделать этого без ведома Короля и твоего брата. Но они появятся здесь не раньше завтрашнего вечера, а я не могу терять ни минуты. Прощай!

Эовейн опустилась на колени.

— Молю тебя, Арагорн! — произнесла она.

— Нет, госпожа! — твердо ответил Арагорн.

Он поднял Эовейн с коленей, поднес ее руку к губам, поцеловал — и, вскочив в седло, не оглядываясь поскакал прочь.

Эовейн стояла словно каменная, уронив руки и глядя вслед конному отряду, пока последний воин не скрылся в черной тени Заклятой Горы, где находились Ворота Мертвых.

Наконец она повернулась и, спотыкаясь, как слепая, побрела назад.

Три дня спустя в Эдорас прибыла армия Теодена. После грандиозного смотра войск, которые теперь по призыву короля пополнились новыми воинами, войско выступило в поход.

Среди конных бойцов ехал и молодой хрупкий юноша, называвший себя Дернхельмом. Он желал биться с Мордором до последнего, отомстить за павших друзей и погибнуть в бою. То была переодетая леди Эовин.

Третья встреча Эовин и Хранителей Кольца

Летописи гласят, что поход Рохана против Мордора начался грозным предзнаменованием.

Войско Теодена шло на войну со всей возможной ему поспешностью, и всё же не успело. Мордор ударил первым.

Исход войска назначили на утро, к восходу солнца. Но солнце назавтра так и не вошло.

Утреннее небо скрыла от людей тьма, посланная Сауроном. Он затмил солнце.

Туча Саурона расползалась по всему горизонту, желая охватить Средизимье целиком.

В этой мертвой тьме войско и выступило.

В то время отряд Арагорна уже давно достиг Тропы смерти.

Тропа не хотела впускать их — она отпугивала людей всеми личинами ужаса. Людей окружал мрак, шепот и невидимое, но внушающее страх Присутствие мертвых. Кони отказывались ступать на Тропу; люди едва пересилили себя, чтобы не последовать их примеру. Гному Гимли временами казалось, что он не может даже идти, он принудил себя стать на колени и ползти.

Но в этот момент Северус из Хогвартса взмахнул палочкой, и Гимли явилось чудо.

В руку гнома ткнулось нечто тёплое. То была мерцающая серебристая лань. Гимли протянул ладонь, и лань облизала ее своим теплым языком. Гимли стало вдруг легко и смешно, и он засмеялся. Лань источала свет и любовь, и страх постепенно отступил из гномьей души.

Лань обошла всех испуганных, ободрила лошадей. Лань помогала каждому ступить на Тропу, и маг своей палочкой направлял ее.

Лань прошла с отрядом до конца Тропы. Правда, иногда Северус взмахивал палочкой, и она покидала Отряд, но всегда возвращалась. Куда Северус отправлял свою лань, осталось для Гимли тайной, ибо маг как обычно не пояснил свои действия.

Но Гимли это было неважно. Главное, что страх отступил.

Только Леголас, эльф, обошелся без лани. Он не нуждался в поднятии духа; эльфы не боятся мертвых.

По пути Леголас не раз оборачивался, восклицая:

— Я вижу мертвых! Призрачное войско идет за нами, не отступая!

И хотя Гимли всякий раз оборачивался на слова Леголаса, но видел лишь непроницаемую тьму.

И еще видел он, как отражаются тени воинов в доспехах в глазах замыкающего Отряд Северуса.