Волшебник на пути. Последний путь чародея

Алеа уставилась на него, замерев, губы её чуть–чуть приоткрылись — и он очень–очень медленно приблизил свои губы к её в поцелуе, который начался совершенно целомудренно. Но прикосновение его губ наэлектризовало её, и она горячо ответила на поцелуй, раскрывая собственные губы, и от лёгких как пёрышко прикосновений кончика его языка у неё пробежал по жилам огонь. Поцелуй все длился и длился, тогда как кровь у неё закипала все жарче и жарче, прогоняя всякую усталость. Наконец Магнус поднял голову передохнуть и сказал:

— Ты должно быть совершенно измотана. Мы будем спать в одной постели, но я оставлю тебя в покое.

— Не смей! — отрезала Алеа. — Только не после такого поцелуя! — И прижалась к нему за новым.

Магнус снова склонился к ней, и поцелуй привёл к ласкам, ласки — к раздеванию, потом к новым ласкам, которые привели к столь долго откладываемой окончательной близости, близости, которая выпустила на волю бушующую в них обоих страсть, страсть, которая переросла в следующие одна за другой волны экстаза.

* * *

А в лесу за пределами замка и города лежала с закрытыми глазами Незаметная и мурлыкала, когда читала изумление и радость двух людей, она решила, что пребывание на Грамарии может заставить её выбрать неопределённо долгое продление своей жизни. Затем глаза её открылись, и она сообщила всего лишь ещё немного мощности, немного больше энергии затенённому уголку мозга Магнуса.

* * *

Алеа с Магнусом лежали обнажённые при свете единственной свечи, переводя дух после удовлетворения страсти, глядя друг на друга широко раскрытыми и изумлёнными глазами — но покуда они лежали так, в мерцающих тенях вырос образ, призрак, который видел только Магнус, так как он явился из глубин его мозга — коротконогий и толстый красноносый человек в старомодном темно–зелёном фраке и потрёпанном цилиндре, который покачал головой и вздохнул, а затем шагнул вперёд.

Магнус уставился на него, а затем схватил одеяло и натянул на себя и Алеа.

— Что такое? — Она метнула взгляд в ту сторону, куда смотрел он, но ничего не увидела и снова повернулась к Магнусу, гладя его по лицу, когда спросила мягким заботливым тоном: — Что такое, любимый? Что могло так напугать тебя?

Тряпичник уронил в ямку у неё на шее кусочек сверкающего металла, а затем повернулся, вздыхая и покачивая головой, и ушёл, навеки исчезнув в тенях, из которых появился.

— Скажи мне! — Теперь уже по–настоящему встревожившись за Магнуса, Алеа зажала ему голову между своих ладоней и повернула его лицом к себе. — Какой бы там призрак ни напал на тебя, он также и мой враг!

— Но ты уже разгромила его, — негромко рассмеялся Магнус, расслабляясь рядом с ней. — Отбила нападение моей старой Немезиды, и он отдал тебе то, что, как он знал, у тебя и так уже есть.

— Что это за загадка? — непонимающе нахмурилась Алеа. — Что у меня уже есть?

— Всего лишь ключ, — ответил Магнус и снова поцеловал её.