Волонтеры атомной фиесты

Всем было ясно, а вот сам штаб-капитан немного нервничал (хотя, наблюдая за ним со стороны, этого бы никто не заметил). Предстоящий фокус был акробатическим, а при коллективной воздушной акробатике надо следить за каждой машиной в группе. Но, в ракурсе задачи, придумать быстро что-либо другое, достаточно эффективное, никак не получалось. Оперативная площадка: несколько гектаров в сравнительно-широкой зоне песчаной отмели Тиктик. Транзитная база ONB (organized naval banditos). Уродливое и бессистемное скопление дощатых навесов, бочек с топливом, старых ржавых морских контейнеров, и загонов для морских черепах. И в одном из этих загонов находятся FCC (friendly civil contingent), которых надо освободить. По оперативной площадке бродят упомянутые naval banditos в количестве 97 живых единиц, и задача освобождения FCC эффективно решается, только если эти 97 живых единиц быстро станут мертвыми. Но, согласно законам геометрии и вероятности, с какого бы угла не зашел боевой самолет, некоторое число naval banditos окажется в «запретном секторе огня», иначе говоря — в секторе, обстреливая который, вы наверняка зацепите спасаемых FCC. Решение чисто геометрическое: обстрел должен выполняться одновременно с двух перпендикулярных атакующих курсов, чтобы охватить все цели, и при этом оставить загон с FCC в узком квадрате безопасности. Вот почему нужны такие тонкости с маневрами взвода Пента относительно взвода Гекса. На обычном авиа-шоу маневр двух групп, известный как «рандеву влюбленных змеек» считается за разминку. Но в ночном бою, блин…

…Ладно. Не хрен уже думать. Вот он, островок Тиктик, предупредительно отмечен на экранах Т-лорнета контрастным цветом. И «гуманоиды» маркированы, как полагается: террористы — алые, сивиллы — синие. И авиа-взвод Гекса под командованием штурм-капитана Мирафлореса Гонзалеса (для своих — Ми-Го) уже заходит с севера. Ми-Го не просто коллега. Пиркс был его ведомым в «рекордной двойке» на той, первой войне, и наколбасили они — до сих пор, как вспомнишь, так волосы дыбом. И не в том дело, что Центральноамериканская война была страшнее других, но все тогда было в новинку, а следующие войны ничего принципиально нового в плане эмоций не добавили…

…На бинокулярных мониторах прочерчен его, Пиркса, сектор обстрела — будто бледно-лимонный луч прожектора, как его изображают дети, А в шлемофоне звучит бравурная присказка штурм-кэпа Ми-Го: «Теперь, детки скажите хором: елочка, зажгись!»…

Принципиальная особенность комплекса бортовой компьютер — Т-лорнета в том, что он отслеживает движение глаз пилота, и параметры биотоков, чтобы наводить пулемет. В результате, после некоторой тренировки, пилот четко управляет турелью пулемета, без отвлечения рук от штурвала. Только гашетка оставлена механическая — все-таки спецы, военные инженеры, не решились отдать сам момент выстрела на откуп компьютеру…

…

19:45. Островок Тиктик. Черепаший загон на транзитной базе naval banditos.

Можно ли объяснить хотя бы приблизительно, что чувствует новозеландская студентка, избитая и изнасилованная бандой яванцев и папуасов? Наверное, специалист-психолог способен изложить адекватное объяснение, но Нэнси Руст из города Фангареи не была психологом. Она училась на третьем курсе Технического Университета Гамильтона, и психологию знала только на уровне популярных книжек. Так что, если бы Нэнси вдруг спросили, что она чувствует, то она бы вряд ли сказала что-то кроме: «мне хреново, как никогда в жизни». А ее подружка Барбара Гаррет, оказавшаяся в такой же ситуации, не чувствовала, кажется вообще ничего. Она впала в ступор, и стала похожа на куклу. Ее частенько поддразнивали, называя «куклой Барби» (не только из-за имени, а еще из-за кукольной внешности именно стиля «Барби»: овальное личико, синие глазки, и светлые прямые волосы). Хотя (по мнению Нэнси) Барбара была отличной девчонкой, но сейчас напоминала пластмассовую куклу, выброшенную на грязную свалку. Впрочем, Нэнси понимала, что и сама выглядит не лучше. Только, в отличие от Барбары, у нее мозги не отключились. Нэнси осознавала все уже произошедшее и опасалась, что дальше могут произойти вещи еще хуже. Непонятно, куда хуже… Хотя нет, понятно.

Дональд Уонтнер погиб сразу, и это произошло с жуткой простотой: винтовочная пуля попала ему в голову, вот и все.

Энджел и Мэри-Леа Апферн были живы, хотя выстрелы картечью из помпового ружья, кажется, изрешетили их тела на уровне живота.

И Талер Кибэк, пытавшийся рубиться топором один против нескольких бандитов, тоже невероятно как, но был жив, хотя получил такой же выстрел в живот, а потом, его, уже лежащего, добивали багром, или гарпуном. Он продолжал дышать, хотя на губах густо пузырилась розовая пена, и бандиты бросили его сюда, к остальным, а не вытолкнули в открытое море, как труп Дональда.

Из всех раненых только Энджел Апферн иногда приходил в сознание и просил воды. А никакой воды здесь не было. Здесь вообще ничего не было, кроме нескольких черепах, предназначенных, вероятно, на убой, но пока живых — чтоб мясо не испортилось.