«Волкодавы» Берии в Чечне. Против Абвера и абреков

Дело в том, что радиосвязь самолета с землей и другими экипажами осуществляется азбукой Морзе, причем буквы по-русски и по-немецки разные, поэтому подготовить русского радиста практически невозможно.

— Пойдешь к нам? — второй пилот дружески хлопает Курта по плечу, тот растерянно переводит взгляд на остальных немцев.

— Кто ж вам его отдаст, — закругляет дискуссию Петров. — У него и здесь работы хватает.

Теперь дело отряда собрать валяющиеся по всей поляне крупные булыжники (чтоб, не дай бог, самолет не наскочил на них колесом), сровнять немногочисленные ямки и заготовить топливо для костров. Таскаем солому с крыши заброшенной овчарни, она займется сразу и будет гореть жарко. Хансена сажают в «Виллис» и увозят на ассинский аэродром, «Хейнкель» будет взлетать именно оттуда.

Но вот уже все давно готово и погода отличная, как на заказ: с ясного морозного неба, густо усыпанного звездами, сияет полная луна, заливая окрестности ярким серебристым светом. С нетерпением смотрим на фосфоресцирующие в темноте циферблаты трофейных часов.

— И бандиты наши пока не подъехали. Как бы не сорвалось, — бурчит Чермоев и нервно попыхивает папироской.

— Не каркай! — обрывает его майор. — Терлоев со своим штабом ухватились за эту идею. Уж больно им хочется лично перетолковать со своими германскими хозяевами.

— Чего же тогда Хасан не пожелал перетолковать лично с тобой, оберштурмфюрер Шмеккер?! — не преминул поддеть коллегу капитан. — Или чин твой для него маловат?!

— Я вел переговоры с его полномочным представителем, — парирует Петров.

Около пяти часов утра с северо-запада раздается характерный гул моторов, затем над поляной на небольшой высоте пролетает двухмоторный самолет; его силуэт четко виден на фоне огромного диска луны. Запаливаем костры, старая солома вспыхивает как порох, пламя взвивается вверх метра на два. Петров отстреливает зеленую ракету, она с шипением уносится в небо, описывает там параболу и рассыпается крупными искрами. Остальные члены отряда подают сигналы трофейными фонариками, направив их лучи вертикально вверх. Недалеко от посадочного костра в начале полосы стоит Петров с зеленым фонариком, метров через триста Гюнтер с белым, а через шестьсот метров мельтешит красный фонарик Пауля.

«Хе-111» кренится на левое крыло, делает резкий разворот и начинает посадку. Зажигаются посадочные фары, выходят шасси из-под брюха и тормозные щитки на нижней части крыла, меняется тональность моторов.

Слегка подпрыгнув, самолет касается колесами земли у первого посадочного костра и, прошелестев шинами по полю, останавливается к концу полосы. Открывается нижний люк, Курт и двое русских летчиков выходят наружу.

— И где же наши пассажиры? — с ходу интересуется командир корабля.

— Ждем с минуты на минуту! — отвечаю я, а сам с интересом рассматриваю пилота. На нем шлемофон и зимний комбинезон с тремя белыми полосами на левом рукаве, на шее Рыцарский крест.

Он перехватывает мой взгляд и хохочет:

— Да уж, пришлось нацепить эту цацку. Пусть, мол, бандиты думают, что Геринг прислал за ними одного из своих лучших асов. Честь имею представиться, барон фон дер Шток.

Парень делает серьезное лицо и отдает честь так, как это принято в люфтваффе.

— Отлично, все вполне натурально! — кивает майор.

Курт едва заметно морщится, у него явно другое мнение по этому поводу, но он держит его при себе.

Всех нас очень беспокоит отсутствие бандитов, кажется, что уже минул целый час с момента приземления, хотя реально прошло не более десяти минут.

Луна скрылась за набежавшей откуда-то тучей, вмиг стало темно так, что с трудом можно было разглядеть друг друга. Во тьме раздался цокот копыт и всхрапывание лошадей, рядом с нами спешиваются десятка полтора абреков с закутанными башлыками лицами.

— Ассалям алейкум! — громко приветствует их Лайсат.

— Ва алейкум, ва салам! — откликаются джигиты и по одному лезут в самолет.

В пассажирском отсеке освещение не предусмотрено, поэтому царит полная темнота, рассеиваемая только лучом от фонарика Курта; он суетится, руководит посадкой. Для создания более правдоподобного эффекта все указания отдает на немецком языке, а Лайсат переводит их на чеченский. В салоне пассажирского «Хейнкеля» всего 17 мест: нас семеро, бандитов пятнадцать человек — значит, полетим с перегрузкой, но иного выхода нет. Лишние пассажиры размещаются на полу в проходе. Погрузка заканчивается в считаные минуты, Курт велит всем пристегнуться. Сам он продолжает играть роль бортрадиста, поэтому устраивается в кресле позади второго пилота; Пауль пристраивается рядом с ним, самолет выруливает на старт.

Рассказывает рядовой Гроне: