Волки в городе

  Иногда мы разжигали огонь. Но, как правило, обходились без этого - дым мог привлечь ненужных свидетелей, да и мокрая древесина особенно не желал разгораться, все больше нещадно дымя и воняя.

  И вот, наконец, Ноябрьск.

  Как я уже сказал, к городу мы вышли на рассвете. Объясняется это тем, что наши броски мы совершали именно по ночам, отсиживаясь и отсыпаясь днем где придется.

  Мы вышли к какой-то промышленной окраине. Черный силуэт завода с облезлыми длинными тонкими трубами выступал из полумрака - неприветливо и угрожающе. Из труб шел жидкий дымок, из чего мы сделали вывод, что рабочий день здесь уже начался. А, значит, кругом были люди. Как не парадоксально это звучит, но люди тогда для нас были худшим из зол.

  Укрывшись в лесу, мы провели небольшой совет. Надо было решать, как пробираться в город. Но и это было не самым трудным. Как найти в большом городе человека - Илью?

  Предположения высказывались самые разные. Ясно было одно: раз, по сведениям Елагина, Илья был священником, значит, основный упор надо было делать на объекты культа. Конечно, шанс здесь был минимальный. Церкви не функционировали. Но, по крайней мере, там могли остаться люди, которые что-то помнили и знали.

  Посовещавшись, решили, что в город будем выходить по одному. Все, кроме Елагина, которого мог узнать любой встречный пес и без развешанный по городу фотографий.

  - Я пойду первым, - вызвался я.

  Лада пыталась меня отговорить, но тщетно. Надо сказать, что наш облик все же претерпел некоторые изменения за дни пути. У мужчин начали расти бороды, что неплохо маскировало. Лада немного изменила прическу, убрав лишние волосы. Сменили мы и одежду. Здесь годилось любое тряпье, которое встречалось на пути.

  Молодое поколение уже не помнит, а, может, и вовсе не знает, какова тогда была манера работы нармилов и органов национальной безопасности. Думаю, стоит написать об этом хотя бы несколько строк. Так вот, в стране существовал жесткий паспортный режим. Проверить могли любого и в любое время. Появляться на улицах без документов было, фактически, запрещено. Нет, чисто теоретически никто не запрещал выйти из дома без паспорта или служебного удостоверения, но закончится для гражданина это могло весьма трагически. Любой патруль имел право задержать такого человека и доставить в отделение для выяснения его личности. При этом, часто нармилы не утруждали себя реальными проверками. Человека просто кидали в камеру на неопределенное время. И выпускали, когда считали нужным. Если родственники не начинали бить тревогу и разыскивать пропавшего, то гражданин и вовсе мог исчезнуть без следа. Многие исчезали....

  Свои документы мы, само собой, при себе не имели. Еще в первый день бегства было решено избавиться от них. Но уничтожать их мы не стали. Тщательно обернув паспорта и удостоверения полиэтиленом, мы закопали их в одном из подмосковных перелесков, чтобы потом, в случае чего, извлечь на поверхность. Забегая вперед скажу, что после окончания войны, мы вырыли наш схрон, и сейчас мое старое служебное удостоверение, как и паспорт гражданина СНКР лежат в моем рабочем столе в качестве напоминания о тех трудных днях и о прошедших годах вообще.

  Итак, мне предстояла вылазка в город без документов и в условиях, когда мое растиражированное лицо висело на каждом углу. Но иного пути не было.

  Выслушав напутствия, я тронулся в путь. В сфере моих интересов лежали все храмы, которые я мог бы обнаружить в том районе города, к которому мы вышли.

  Как известно, Ноябрьск издревле славился своими церквями. Их в городе было много, если не сказать, что очень много. Это было и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо, потому что увеличивался шанс найти Илью. Плохо, потому, что этот шанс в то же самое время уменьшался. Оставалось уповать на удачу.

  В первый день мне не повезло. Мне удалось найти лишь один полуразрушенный храм. Пробродив в его окрестностях около часа, я пытался высмотреть хоть кого-нибудь, к кому можно было бы безбоязненно подойти в целях получения нужной мне информации. Но как назло вокруг крутилась одна молодежь, скорее всего, заводская. А эти самые заводские были как раз и самыми идейными. Уж кто-кто, а они бы выдали меня с потрохами.

  В итоге я вернулся ни с чем.