Волки в городе

   Но вторая половина души Днёва кричала об обратном. Она хотела освободиться от прошлого, вылететь из этой клетки, чтобы начать жизнь заново, с чистого листа. А потому, то, что делала Анна, отчасти показалось подполковнику шагом навстречу этой свободе. Она прикоснулась к запретному для посторонних глаз, но так беззаботно и легко, что это было даже удивительно. Днёв прекрасно понимал, что если бы девушка попросила у него разрешения посмотреть фотографию, он бы, скорее всего, ответил бы отказом. И равновесие бы сохранилось, не нарушив стабильности его внутреннего мира.

   - Что с ней случилось? - Анна продолжала свое победоносное наступление. - Такая молодая...

   - Она погибла...

   И снова черная волна накрыла Днёва с головой.

   Аля погибла в самом начале лета. Погибла нелепо. Ее убил грабитель. Сам этот факт уже был из ряда вон выходящим - уличная преступность в СНКР была практически сведена к нулевой отметке. Но Днёв знал, что это информация для широкой общественности. Он же обладал инсайдерской информацией. В СНКР грабили. И убивали. И насиловали. Но то, что его Аля может стать жертвой отморозка, Борис никогда себе представить не мог.

   В тот день он, как обычно, вернулся с работы около восьми. Жены дома еще не было. Обычно Аля не задерживалась, так что Днёв немного разволновался, но подумал, что, скорее всего, она заболталась с какой-нибудь подругой или зашла в магазин. Отовариваться Аля могла и в спецмагазинах МНБ, не отстаивая длинные очереди, но она предпочитала не выделяться и привилегиями пользовалась крайне редко. В этом, вообще, была вся ее суть - она могла быть эстетствующей декаденткой по вечерам, презирающей человеческие стада, но с утра заявить, что в жизни не пойдет в какой-то особенной магазин, а будет толкаться вместе с нормальными людьми в обычном... Эти перемены в ней и пугали, и завораживали Днёва. Но точно он знал одно - в глубине души Аля ненавидела нацкомовскую власть. При этом, она не призывала на баррикады, а просто обустроила свое безопасное гнездо, в котором можно было хоть как-то укрыться от серой обыденности и находится под защитой мужа в погонах.

   Когда стрелки часов застыли на цифре десять, Днёв запаниковал. Начинался комендантский час. Але, как жене офицера МНБ позволялось в это время перемешаться по городу, но она, как правило, этого не делала. А если и делала, то всегда звонила и сообщала, где она и с кем.

   Развязка наступила около двенадцати. В дверь позвонили. Нармил сообщил, что Аля мертва. На нее напали недалеко от работы. Убивать не собирались - просто грабили. Но когда грабитель обнаружил в ее сумочке документы, говорящие о том, что она жена офицера МНБ, он решил избавиться от ненужного свидетеля и жертвы. Аля была еще жива, когда ее нашли в подворотне. Но сделать уже ничего было нельзя...

   Ночи напролет Днёв думал о случившемся. И чем больше он размышлял, тем больше утверждался в мысли, что его жену не просто убили. Борис отказывался в это верить, но мысли стучали в висках одну и ту же фразу: 'Ее убило МНБ'. За что? За своеволие. За нежелание подчиниться общим правилам. За стремление жить по собственному сценарию. Ей (а, значит, и Днёву) не простили свитого в стороне ото всех гнезда...

   Но доказательств этой версии у подполковника не было - только интуитивное понимание, не более того.

   После смерти Али Днёв с головой ушел в работу, пытаясь самому себе доказать, что он не прав, что только в службе есть смысл. Но эмоции то и дело брали верх. К началу расследования дела волков подполковник Борис Днёв уже не был тем фанатично преданным системе офицером, которым он был когда-то...

  ***

   Проехать мимо поста НАИ без остановки им не удалось.

   - Документы, - потребовал хмурый наишник, придирчиво всматриваясь в темноту салона.

   - Да свои, свои. - Лёха протянул нармиловское удостоверение.

   - Вижу, что свои, - недовольно ответил постовой. - Куда направляемся?

   - Да деваху одну навестить решил. - Лёха грязно хохотнул и по-свойски подмигнул наишнику.

   - Нашел время...

   - Вот именно, братан, что нашел!- подхватил Лёха удачную фразу. - Днем-то все больше службой занимаюсь. На баб времени нет.

   - Ладно, езжай. - Наишник вернул документы и посветил фонариком на заднее боковое стекло. - Чего там у тебя за свалка?

   - Да... - замялся Лёха. - Не разберусь никак. Все времени нет.

   Сердце его застучало быстрее, но через пару секунд он понял, что беспокойство напрасно. Наишник укоризненно посмотрел на него и, поправляя фуражку, сказал:

   - Чем по бабам шляться, лучше бы машину в порядок привел. А-то заднего обзора нет, а это нарушение. Ладно, катись. И вставь уж там разок ей за меня.

   - Заметано!

   Леха дал по газам, и машина выскочила на кольцевую автодорогу. Трасса была свободной. На приличной скорости они миновали несколько участков, держась бетонного разделения полос, подальше от обочины, где, то и дело, мелькали посты НАИ.

   - Скоро будем сворачивать с кольца, - сообщил Леха.