Волки на границе

Декхан грыз ногти. За те долгие часы, что прошли после голосования, ожидание достигло такого напряжения, что у него судорогой сводило желудок. Вынужденное безделье всегда плохо действовало на него. Он хотел что-нибудь делать... да что угодно. Больше всего ему хотелось оказаться в рубке своего «Ночного Стервятника», чтобы гнать и крошить Змей, но полковник приказал оставаться на месте. Да и кроме того, его машина стояла в казармах Бупейга, на другом конце Серанта, а на улицах продолжали бесноваться толпы.

Он бросил взгляд на Вульфа. Когда полковник сделал перерыв в переговорах с террористами, которые, казалось, длятся вечно, то сразу же обмяк под грузом навалившейся на него усталости. Переговоры! Явно не то слово, которым можно окрестить политические речи. Создавалось впечатление, что уголовники, захватившие «Гефест», вообще не хотят ничего слушать. Они хотели лишь разговаривать, обвиняя Драгун и провозглашая высокие добродетели Дракона. Декхану казалось, что они, скорее, готовы обсуждать результаты игр на Соларисе, чем обговаривать условия.

Да, Вульфу не позавидуешь. Должно быть, нервы у полковника напряжены сильнее, чем у любого из Драгун в штаб-квартире. Кроме того, промежуток времени для принятия решения становится все меньше.

Два часа назад шаттл Драгун, следующий по своей орбите, прошел довольно близко от станции. Сфокусировав на ней сканеры визуального наблюдения, экипаж подтвердил предположение майора Куо, что Седьмая команда высадилась на корпус. То есть они четко видели фигуры в скафандрах, которые пробивались в командный отсек.

Когда корабль попытался установить связь с ними, террористы убили одного заложника и пригрозили отправить на тот свет еще несколько человек, если будут продолжаться направленные передачи на станцию.

Но при сообщении об этих фигурах у Драгун появилась надежда. Значит, хоть часть того, что успел сказать майор Куо, соответствовала истине. Если это в самом деле Седьмая, дела не так плохи, как кажутся.

Операция «Возрождение» была приостановлена, когда Вульф решил, что у коммандос – если это в самом деле были они – больше шансов спасти заложников, чем может дать полномасштабный штурм. Если шаттл Драгун выйдет на позицию для атаки станции, это будет прямой вызов командованию Дома Куриты, который спровоцирует реакцию военного характера. Вульф все еще не терял надежды, что инцидент будет носить ограниченный характер. Как можно его обвинять за действия отдельных коммандос, которые оказались на станции?

Приказы Вульфа практически не имели отношения к деятельности командного центра. Оставалось лишь ждать и по мере поступления новой информации вносить те или иные изменения в планы. Декхану было тем более трудно, что он был водителем робота, а не штабным офицером.

Когда из комплекса Ком-Стара пришло первое сообщение от Шадда, оно повлекло за собой всплеск бурной деятельности. Но радость по поводу этой удачи быстро сошла на нет, когда Шадд сообщил, что силы Куриты идут на штурм. Всем было ясно, что выжить его группе не удастся.

Можно считать, что Шадд и его коммандос погибли. Декхан вспомнил того грубоватого мужика, который постоянно называл его «малыш». Он не очень хорошо знал его, но никто, не имевший прямого отношения к Седьмой команде, не мог утверждать, что знаком с нею. Даже в сплоченном клане Драгун они были как бы отдельной семьей, державшейся на отшибе. Шадд отлично проявлял себя в бою, хотя слишком торопился ввязаться в него. Змеям непросто будет добраться до его горла.

На защиту здания Ком-Стара куритане бросили штурмовые части, и в данный момент Драгуны были бессильны. Если они потребуют компенсации, это будет равносильно признанию того, что коммандос входили в состав Драгун, и тогда на тех, кто посмел нарушить нейтралитет Ком-Стара, обрушится гнев большинства государств Внутренней Сферы и самого Ком-Стара. Но на самом деле вина за это должна пасть на Дракон.

Декхан представил себе, как он мстит за гибель отряда, уничтожая Змей, – так же как они перебили коммандос Драгун. «Шадд одобрил бы меня, – подумал он. – Шадд не торчал бы в командном центре. Толпа не остановила бы Шадда на пути к казармам Бупейга».

– Полковник Вульф!

Крик Камерона заставил Декхана встрепенуться. Невозмутимость Камерона была притчей во языцех. И если он вскочил, значит, что-то произошло.

– Полковник, террористы снова начали вести передачу в широком диапазоне!

– Выведи ее на основной экран, Вильям, – приказал Вульф.

Это означало, что террористы вклинились в частоты общественного вещания, дабы их могла слышать вся планета. На экране появилось изможденное, осунувшееся лицо с темными кругами под лихорадочными блестящими глазами фанатика. Террорист мотнул головой, давая кому-то сигнал, и повернулся к камере. При первых же словах лицо его оживилось, а глаза уставились на зрителей.