Волк в собачьей стае

— Сырую что ли? — удивился, было старлей, но поймав ее недоуменный взгляд, устыдился своей недогадливости. Действительно, не разводить же костер, когда враг может нагрянуть в любую минуту. Ну что ж сырую, так сырую. Только сейчас он почувствовал, как голоден. Но желудок, похоже, уже слипся, да и слабость после болезни еще ощущалась, так что первый кусок склизкого безвкусного рыбьего мяса тут же попросился назад. Старлей был вынужден сделать небольшой перерыв, чтобы унять рвотные позывы. Маат поглядывала на него, уплетая свою порцию — вкусно, невкусно, а есть-то что-то надо. С этим Слава был согласен, и повторил попытку. Следующий кусок пошел куда легче. Еще один и еще, а дальше рыба кончилась. Желудок раздраженно бурчал, требуя продолжения банкета. Маат же выглядела вполне сытой. Облокотившись спиной на корень, она ковыряла в зубах тонкой палочкой.

— Слушай, — обратился к ней старлей, чтоб отвлечься от мыслей о еде, — ты говорила, что хэку могут нагрянуть в любую минуту, так чего ж мы тогда отсвечиваем на самом виду?

— Я думаю, если они и объявятся, то ближе к вечеру. Но, скорей всего до завтра не сунутся. Когда за мечом ходила, глянула через Верхний мир… Их тут за леском совсем мало осталось, остальные ушли куда-то. Вернее, я знаю куда: за бандой капитана.

И она рассказала Славе, что произошло, после того, как он потерял сознание. Старлей слушал ведьму и не мог поверить. Как же так? Что же это за мир такой подлый? Выходит, здесь вообще никому нельзя доверять. Один Теха, наверное, его бы никогда не предал. Эх, жалко мальчишку! Недоглядел.

— Я, как только вашу компанию увидела, сразу поняла, что они облизываются на твой меч, — закончила рассказ Маат. — Но солдатня боялась, вдруг ты настоящий маг и только прикидываешься лопухом для каких-то своих целей. А капитан знал, что ты не маг, но пока ты был в сознании, он опасался самого меча.

— Правильно, кстати, делал, что опасался — машинально вставил Слава, вспомнив слова Синерга. Тот говорил, что Проводник, до попадания в "точку невозврата" стабилен только рядом со своим носителем. Что это означало, старлей не понимал, но явно что-то угрожающее — Синерг же объяснять, что-либо отказывался, ссылаясь на нехватку времени и перерасход энергии.

— Что? — не поняла замечания девушка.

— Ничего, за лопуха, говорю, отдельное спасибо! Слушай, а тебе самой-то верить можно? — он тут же пожалел о своих словах. Ведьма вскочила, сверкая глазами.

— Мне твоя железяка без надобности! И верить мне, тебя никто не заставляет! Вот тебе четыре стороны света, иди куда хочешь, а меня оставь в покое со своими проблемами, — она отвернулась, бормоча что-то про неблагодарных самцов. И опять Славе пришлось извиняться, рассыпаться бисером и сыпать комплиментами насчет ее ума и сообразительности (комплименты по поводу внешности, Маат почему-то раздражали). Наконец, она сменила гнев на милость и сказала, что раз проход на север перекрыт Рыжими, на востоке и западе неприступные горные районы, то остается перемещаться на юг. Слава удивился — ведь там, находится то самое сердце Хром-Минеса, которое, по ее словам, такое страшное. Страшное-то, страшное, соглашалась она, зато там демонов нет и никакая рыжая сволочь за ними туда не потащится. Слава спорил для видимости, чтобы проверить намерения Маат. На самом деле, двигаться на юг настойчиво рекомендовал ему Синерг. Советовал, потому что не мог приказать, но заявлял при этом, что в противном случае, не даст за жизнь бывшего старлея и ломаного гроша, при этом, однако, не уточнял, сколько этих самых грошей даст, если Слава согласится. Но раз Маат тоже не против отправиться в те края и даже проявляет инициативу, что ж, Славины шансы на успех повышаются — ведьма, несмотря на юный возраст намного опытнее и гораздо лучше приспособлена выживать в этом суровом мире. Во всяком случае, отказываться глупо.