Волк равнин

Он жаждал вернуться к Волкам, но им нет до него дела. Трудно отбросить последние лохмотья детства, трудно отказаться от общей, связующей их истории. Он вспомнил простую доброту Хорхуза и его семьи, когда сыновья Есугэя были так одиноки. Бесконечно долго просидел Тэмучжин, привалившись к земляной стене, и мысли его ползли медленно, как плывущий по реке лед.

Что-то заскрежетало у него над головой, и он в страхе поднял голову, очнувшись, словно ото сна. Недремлющая часть его сознания уловила тень на дне ямы. Тэмучжин поднял затуманенный взгляд и с тупым изумлением увидел, что решетки нет. Звезды свободно светили ему, а он мог только смотреть на них, не в силах понять, что происходит. Не будь он так изранен, то попытался бы выбраться наружу, но едва мог шевелиться. Мучительно было видеть путь к спасению и не мочь им воспользоваться. Тэмучжин постарался, чтобы тело пострадало как можно меньше, но правую ногу словно в клочья порвали. Она до сих пор кровоточила, и он не мог прыгать точно так же, как и летать, словно птица.

Тэмучжин поймал себя на том, что хихикает как безумец от мысли, что неведомый избавитель ушел, предоставив ему выбираться самому. Утром этот глупец найдет его в этой же самой яме, и больше Илак не оставит его без охраны.

По стене что-то поползло, и Тэмучжин отпрянул в страхе, думая, что это змея. Разум отказывался верить ощущениям. Когда он почувствовал грубую плетеную веревку, в нем затеплилась надежда. Какая-то тень заслонила звезды над головой. Тэмучжин постарался говорить как можно тише.

— Мне не выбраться, — прошептал он.

— Обвяжись, — послышался голос, памятный по прошлой ночи, — и помогай мне, когда я буду тянуть.

Тэмучжин обмотал веревку вокруг пояса и завязал ее непослушными пальцами, гадая, кто же осмелился рискнуть навлечь на себя гнев Илака. Он не сомневался, что если их застанут здесь, то его спаситель попадет в ту же яму и его будет ждать та же судьба.

Веревка врезалась в спину, Тэмучжин заскреб ногами по стенам ямы, но безуспешно. Однако он понял, что может упираться руками, хоть от этого его кожа горела словно огнем. В горле заклокотало, из глаз против воли брызнули слезы. Но он не издал ни звука, пока наконец не оказался на земле посреди притихшего улуса.

— Уходи как можно дальше, — прошептал спаситель. — Вымажись в речном иле, чтобы отбить запах. Если останешься в живых, я приду к тебе и уведу еще дальше.

В звездном свете Тэмучжин разглядел волосы с проседью и широкие плечи, но, к своему удивлению, не узнал этого человека. Не успел Тэмучжин ответить, как незнакомец сунул ему в руки мешок, и от запаха лука и баранины рот Тэмучжина наполнился слюной. Мешок был теплый, и он вцепился в него, как в последнюю свою надежду.

— Кто ты такой и почему спасаешь меня?

Какая-то часть его сознания вопила, что это не имеет значения, что надо бежать, но он не мог уйти, не узнав имени этого человека.

— Когда-то я дал слово твоему отцу, Есугэю, — ответил Арслан. — А теперь ступай. Когда тебя станут искать и начнется неразбериха, я в суматохе последую за тобой.

Тэмучжин медлил в нерешительности. А вдруг Илак все это подстроил, чтобы найти его братьев? Он не мог рисковать, рассказав чужаку о лощине в холмах.

— Когда уйдешь, — начал Тэмучжин, — езжай пять дней на север, от заката до заката. Найди высокий холм и жди меня. Если смогу, приду и отведу тебя к моей семье. Я вечный твой должник, человек без имени.

Арслан улыбнулся отваге сына Есугэя. Он во многом напоминал кузнецу Джелме, хотя в этом юноше горел огонь, который не так-то просто потушить. Он не хотел называть своего имени на случай, если вдруг Тэмучжина схватят и заставят говорить. Но под его взглядом он кивнул, приняв решение.

— Мое имя Арслан. Странствую вдвоем с сыном Джелме. Если останешься в живых, мы еще встретимся, — сказал он, слегка сжав руку Тэмучжина, и тот чуть не вскрикнул от боли.

Арслан положил на место решетку и камень и ушел прочь, передвигаясь в ледяном свете звезд, словно кот. А Тэмучжин еле-еле волочил ноги. Он направился в другую сторону, сосредоточившись на желании выжить и уйти как можно дальше до того, как начнется охота.

В серо-голубых предрассветных сумерках двое мальчишек осмелились подобраться к краю ямы, чтобы посмотреть на пленника. Когда же они наконец набрались отваги и заглянули вниз, никто не ответил им взглядом, и они кинулись к родителям, оглашая воплями весь улус.

Лицо вышедшего из юрты Илака горело от возбуждения. Могучая красная птица сидела на руке, вцепившись в кожаный рукав. Орел время от времени приоткрывал темный клюв и показывал язык, темную полоску. Вокруг прыгали и бешено лаяли две охотничьи собаки, почуявшие настроение хозяина.

— Едем к деревьям, — крикнул Илак воинам, когда те собрались. — Я к восточному краю. Кто притащит его, получит от меня новый халат и пару ножей с костяными рукоятями! Толуй, будешь при мне. В седло, братья мои! Поохотимся нынче!