Волк и конь

Луп, краем глаза успевший заметить подозрительное движение средь ветвей, в последний миг успел поднять коня на дыбы, почему и остался в живых: стрелы пронзили его лошадь, поразили самого короля в левую руку, а одна даже угодила в бок, но не смогла пробить кольчугу. В следующий миг из леса вылетело копье, пробившее грудь несчастного скакуна и конь, жалобно заржав, повалился в реку. Луп, едва успев увернуться от падающего животного, погрузился с головой в мутную воду. Это спасло жизнь ему, но не другим воинам - летевшие из леса стрелы, дротики и копья поражали любую брешь в доспехах аквитанских всадников, сражали их коней, бьющихся на мелководье, давя и калеча сброшенных седоков. Речная вода вмиг окрасилась кровью, пока войско Лупа, сбившись на мелководье, отчаянно пыталось выбраться на берег и перестроиться для атаки. Аквитанские лучники, к тому времени уже выбежавшие на берег, пытались стрелять в ответ, но расстояние оказалось слишком велико, кроме того противник видел воинов Лупа, а они его нет. Крики умирающих, торжествующие вопли нападавших, тревожное ржание лошадей и свист стрел слились в один пронзительный звук, разносящийся по всем лесу.

-Назад!!! Все назад!!! - охрипшим голосом вопил Луп, который сумел выбраться из реки и сейчас, поймав чью-то оставшуюся бесхозной после смерти всадника лошадь, отчаянно пытался построить свое пришедшее в смятении войско. Однако тут же его крики заглушили еще более громкие вопли, раздавшиеся из леса, и на аквитанцев, все еще двигавшихся по лесной дороге, вдруг обрушились незнакомые воины, выглядевшие словно лесные демоны.

- Фаг а балла!!! Лейнстер го браг!!! - орали они, повергая в страх ошарашенных франков. Не меньше чем эти крики, наводили ужас и сами ирландцы: как бешеные они бросались в бой, отчаянно рубясь мечами и топорами средь вражеской пехоты. Вместе со своими островными родичами сражались и бретонцы: воплями "Брейдж атао!" они словно пробуждали дух суровых язычников-бриттов - и их противники, среди которых было немало потомков галло-римлян, перед смертью познавали тот древний ужас, что овладевал их предками при столкновении со свирепыми кельтами. Воины Домнонии, Корнуека и Брорека, выходцы из доселе враждующих королевств Бретани, объединились под командованием принца Кономора, что ради славы и добычи в чужих землях вступил в союз с Эльфриком. Водоворот кровавой бойни закружился на лесной дороге, внося дополнительную сумятицу в и без того застигнутое врасплох аквитанское войско. Без сомнения, аквитанцы превосходили кельтов числом и, оправившись от неожиданности, быстро бы перебили врага - будь у них больше времени. Однако времени, как раз, и не имелось - внезапно протрубил боевой рог и из лесной чащи на северном берегу реки вырвалась тяжелая конница под стягом с красно-золотым драконом. Впереди, истошно вопя, с мечом наголо несся сам Эльфрик Уэссекский, а рядом с ним скакали граф Беренгар, герцог Хильдебранд и иные знатные франки Нейстрии. С шумом и лязгом конное воинство вломилось в аквитанцев, безжалостно истребляя ошеломленного врага. Одновременно в битву ворвались и саксы Канвульфа - в основном пехота, кроме самого тэна и его ближайших сподвижников. Именно кентец в отчаянном броске отбил удар какого-то аквитанца, пытавшегося пронзить мечом молодого короля. В следующий миг Канульф снес врагу голову своим скрамасаксом и вся река закипела в еще более яростной бойне. Сталь с лязгом скрещивалась со сталью, мечи и боевые топоры с хрустом врубались в доспехи, прорубая плоть и кости, выпуская внутренности. С отчаянным ржанием мчались и падали кони, пронзенные длинными копьями, в агонии сбрасывая и затаптывая насмерть своих всадников.

Королева Отсанда, застигнутая этим нападением врасплох, даже больше чем остальные авкитанцы все же не потеряла присутствия духа. Собрав вокруг себя соплеменников- васконцев женщина раненной волчицей металась вдоль реки в поисках мужа. Она нашла его вовремя: Луп, отчаянно ругаясь, из последних сил отбивался от насевших на него всадников. Даже раненный в руку он оставался достойным противником - нейстриец, пытавшийся оглушить его дубиной, промахнулся всего на волосок и король Ааквитании, не преминувший воспользоваться этой оплошностью, вонзил меч ему под подбородок. Второго вояку, уже заносившего меч над головой Лупа, сразило копье, брошенное одним из аквитанских воинов. Но он тут же и поплатился за свою преданность, когда вдруг вынырнувший из гущи боя Беренгар одним могучим ударом разрубил противника от плеча до пояса. Пришпорив коня, граф оказался прямо перед Лупом и его голубые глаза вспыхнули хищным блеском, когда он узнал своего противника.

- Да это же, герцог Луп! - Беренгар презрительно расхохотался, - вот ты и попался, предатель! Я сам принесу твою голову королю Эльфрику.