Волк и голубка

Эйслинн, оцепенев от негодования, уставилась на Вулфгара, который, казалось, ничуть не был возмущен столь непристойным зрелищем и, наоборот, хлопал в ладоши и вторил одобрительным крикам своих людей. Фиалковые глаза девушки вспыхнули, но тут, к ее отвращению, Гауэйн заиграл новую песню, приглашая Хейлан начать танец. Эйслинн, поморщившись, отвернулась, отказываясь принимать участие в происходящем. Подобрав ноги, Вулфгар потянулся к столу за кубком и медленно оглядел соблазнительную линию груди Эйслинн. Пальцы легонько барабанили в такт музыке. Никто не мог разгадать его мысли, лишь Гвинет улыбнулась, наблюдая за потемневшим лицом Эйслинн и прислушиваясь к стуку пальцев Вулфгара. Сегодня господин и его любовница вовсе не казались нежной парой, и, подумав об этом, Гвинет громко расхохоталась. Столь редкое явление привлекло внимание присутствующих. Вулфгар вопросительно уставился на сестру, а Эйслинн еще больше помрачнела, прекрасно понимая причину столь неожиданного веселья. Во время второго танца Эйслинн сидела неподвижно, обуреваемая сомнениями, все больше разрушающими ее решимость. Скоро ее фигура окончательно округлится, и будет ли она тогда нужна Вулфгару? Он уже готов бросить ее ради новой, более изящной и привлекательной соперницы. И этой соперницей, по всей вероятности, будет Хейлан.

Когда Вулфгар наклонился к Суэйну и оба засмеялись над шуткой, отпущенной викингом по поводу щедро одаренной природой вдовушки, Эйслинн тихо поднялась и покинула зал, не замеченная никем, кроме Гвинет. Девушка ступила во двор, прерывисто вздохнула и, дрожа от холода, медленно побрела к лачуге Майды. Наверное, стоит провести там ночь и отныне жить с матерью, освободив Вулфгара. Не нужно надоедать ему теперь, когда он нашел кого-то, готового насытить его желание. Эйслинн устала от постоянных крушений надежд, от ожидания доброго слова Вулфгара. Куда привели ее мечты и грезы? Лишь к обидам, мукам и сердечной боли. Она побеждена. Больше невозможно бороться с постоянной угрозой того, что он вот-вот от нее избавится. Рыцарь никогда не отрицал, что может отослать ее, и все чаще говорил о Нормандии в присутствии Эйслинн, словно готовя ее к переменам, заверяя, что это прекрасная страна, где малышу будет хорошо. О да! Он действительно намеревается от них отделаться!

Девушка поспешила по узкой тропинке, как в ту ночь, когда они вернулись из Лондона и Вулфгар допрашивал ее насчет Керуика.

Эйслинн с сожалением улыбнулась. Рабыня! Она всего-навсего раба, и не больше! Служанка, чья доля угождать ему, стонать под его тяжестью в постели, крепостная, не имеющая права возразить или согласиться.

Она открыла дверь и нашла мать сидящей у очага перед остатками ужина. При виде дочери в глазах Майды промелькнули искорки здравого смысла. Она жестом подозвала Эйслинн:

— Подойди, красавица моя. Здесь хватит места для двоих.

Эйслинн медленно шагнула вперед, и Майда достала шкуру и укутала трясущиеся плечи дочери.

— Ах, дорогая, почему ты раздетая в такой холод? Неужели не заботишься ни о себе, ни о малыше? Какое зло таится в покоях господина, что ты прибежала искать прибежища в моей бедной хижине в этот поздний час?

— Мама, боюсь, отныне так будет всегда, — выдохнула Эйслинн, давясь слезами.

— Что? Бастард выгнал тебя? Этот подлый норманн бросил мое дитя?

Глаза Майды сверкнули. Немного подумав, она улыбнулась.

— Ты дашь ему бастарда за бастарда! Прекрасная месть! Как он будет терзаться, увидев малыша с его собственными рыжеватыми локонами на головке!

Эйслинн жалобно шмыгнула носом.

— Кажется, он собирается отослать меня подальше отсюда, чтобы я и мой ребенок не кололи ему глаза.

— Отослать?! — охнула Майда, пристально глядя на дочь. — Но ты не позволишь разлучить нас!

Эйслинн лишь пожала плечами, глядя на испуганную мать. Боль в сердце становилась нестерпимой.

— Он хозяин здесь, я всего-навсего рабыня. Ничего не поделаешь.

— Тогда беги, дочь, прежде чем он осуществит задуманное, — умоляла Майда. — Хотя бы раз подумай о себе. Что ты будешь делать в Нормандии или иной чужеземной стране? Уедем на север, где мы найдем родных и попросим дать нам прибежище. Нам позволят остаться, пока не родится дитя.

Эйслинн продолжала сидеть, задумчиво глядя на весело пляшущие языки пламени, обнимающие поленья, пока они не становились черными и обугленными. Мучительные мысли не давали покоя, постоянно заводили в тупик. Вспомнит ли Вулфгар о ней? Или почувствует лишь облегчение, потому что наконец избавился от тяжкого бремени? Ей так не хотелось покидать родину и любимый дом, в котором жила с самого детства. Однако поведение Вулфгара в последнее время не оставляло выбора. Правда, она совсем не представляла, что способна устроить жизнь в чужой стране.

Девушка опустила голову на сложенные руки, понимая, что решение принято за нее.

— Да, — выдохнула она настолько тихо, что матери пришлось напрягать слух. — Так будет лучше всего. Если ему не Удастся меня найти, значит, и из Англии никто не отошлет.

Майда восторженно захлопала в ладоши и, приплясывая, прошлась по крохотной захламленной комнате.