Волк

И я ничего не могла с собой поделать. Я открыла цепочку сообщений и прокрутила вниз. Алекс была не только блестящим хакером, но и целеустремленной. С огромным количеством информации, которой она располагала о Лексе, от истории браузера до того, где он брал кофе, до имен приемных семей, с которыми он жил, когда рос. Судя по всему, она потратила годы на сбор информации. Некоторая из них была бесполезна, просто чепуха. Но у нее были и другие сведенья. Она получила информацию об изнасилованиях от женщин, которые утверждали, что Лекс Кит напал на них. Хуже того, у нее были фотографии и видео, которые она, должно быть, украла с жесткого диска Лекса.

Когда я наткнулась на них, у меня внутри все перевернулось.

Мои фотографии.

Фотографии, которые он сделал, когда у него была я.

Восемь лет назад мне было шестнадцать. Я была молода, непобедима, бесстрашна. Я не обращала внимания на предупреждения матери о том, что по ночам я не должна гулять одна, о системе друзей (прим.пер.: «Система дружеской взаимопомощи» основывается на следующем принципе: «Поделиться проблемой — значит наполовину ее решить». Такими друзьями становятся обычно люди со сходными проблемами или нуждами. Ведь благодаря взаимной поддержке, трудности преодолеваются легче, чем по одиночке.), о тех частях города, куда не следует заходить. В конце концов, нам нужно было беспокоиться о банде с Третьей улицы.

Ирония судьбы? Я прошла мимо парней с Третьей Улицы милю или около того, сидя на крыльце и наблюдая, как их проститутки ходят взад и вперед по улице. Меня окликнули, мое юное эго восприняло домогательства как комплимент, и я дерзко улыбнулась им через плечо. Они не преследовали меня. Они ничего не делали, только подталкивали друг друга локтями и предлагали мне приглашение, которое мне даже не нужно было отклонять.

Вот что забавно в ложном чувстве безопасности… Я думала, что пройти мимо парней с Третьей Улицы было худшей частью моего пути домой. Когда я перешла из трущоб в пригородный район, мне показалось, что я в безопасности. Чего было бояться? Там были работающие уличные фонари, ухоженные дома, белые штакетники, черт возьми. Там нечего было бояться, кроме того, что кто-то вызовет полицию, потому что какая-то девочка-подросток, вся разодетая в готический бунт, была на их улицах.

Поэтому, когда машина замедлила ход и кто-то окликнул меня, я легко повернулась, ожидая, что мне нужно будет просто кому-то ответить.

Ведь придумали фразу «молодой и глупый» не просто так.