Воля императора 3. Дебют

– Да, но повторю для вас еще раз. И еще. Подданные отнеслись с огромным уважением к тому, что их император не желает тратить государственные деньги на новую корону, желая употребить их на нужды народного образования и медицины, но власть императора зиждется на традициях. Народ считает, что коли император не желает иметь новую корону, то прямая задача народ помочь ему собрать средства. Поэтому, в Нижнем Новгороде начался сбор денег.

– В Нижнем Новгороде? – удивился я. – Они что, Пожарского с Мининым вспомнили? Собирают деньги на корону, словно на народное ополчение? Они там ещё жён и детей ростовщикам не закладывают?

– Александр, отнесись к этому серьезно, – сказала матушка. – Нижний Новгород один из самых богатых городов что в семнадцатом веке, что теперь. Они искренне верят, что помогли Романовым занять престол, значит, обязаны помочь снова. Естественно, что они выступили с инициативой. А их уже поддержал Ярославль, Москва, даже Баку и Варшава.

Вон оно как. Перешла на ты, да еще и по имени называет.

– Так я серьезен. Просто, не могу понять – зачем корона императора моему народу? Им-то какой профит?

– Вы – император. Если император выглядит достойно, значит, достойно выглядит весь народ. Если нет – значит народ плох. Вспомните, что в Смутное время люди посчитали, что голод и неразбериха случились из-за плохого царя. Но вас на сегодняшний день считают хорошим государем. Если бы вы внимательно читали газеты, то уже знали, что у вас невероятная поддержка среди народа.

– С чего вдруг? – удивился я.

– Люди знают, что вы очень достойно себя вели во время покушения. Не струсили, а рявкнули на толпу. Говорят – кое-кто обмочился от страха. Зато зауважали. Авторитета вам добавило и дело Сангушко с Дризеном. Впервые со времен Петра Великого были наказаны изменники и казнокрады. Обычно, все спускалось да замалчивалось, лишь ограничивалось ссылкой. А вы устроили обряд гражданской казни для высших сановников империи. Такой поддержки не было даже у моего покойного отца, а уж Николая Александровича народ любил.

Ну да, ну да. Народ любит, если наказывают министров. Ишь, понравилось, как я рявкнул.

– Людям очень импонирует, что в вас нет низкопоклонства перед Европой. Это вы ведь сказали, что у нас свой путь и Запад нам не указ? Мол, пока европейцы собак гоняли, мы с монголо-татарами сражались.

Кажется, что-то такое я говорил на встрече с журналистами. Ишь ты, как легко оказывается понравиться народу.

– Ещё в народе идет спор – почему раньше, когда вы были наследником, о вас распространяли такие вздорные слухи? Одни считают, что это замысел деда, чтобы ваши враги не отнеслись к вам всерьёз, а другие – что это происки европейцев. Мол – на самом-то деле наследник был очень приличный молодой человек.

При этих словах голос великой княгини дрогнул, а из глаз показались слезы. Я встал, подошел к матушке, прижал её голову к груди и погладил по голове, как маленькую. Не удержавшись, чмокнул её в макушку, и сказал:

– Все будет хорошо. Ваш Саша встанет на ноги, а я свое слово сдержу – отдам ему престол. Он сядет, закажет себе корону.

Ольга Николаевна вдруг взяла мою руку, и поцеловала. Вот тут и я чуть не сел. Впервые в жизни мне целует руку женщина, да ещё и считавшаяся моей матерью. Испугавшись, я выдернул руку. Возможно, слишком резко.

– Ольга Николаевна, что вы, право слово?

Не знаю, не то за водой бежать, не то звать секретаря – у того наверняка есть коньяк? Но моя приемная матушка уже взяла себя в руки.

– Александр, простите, не сдержалась, – повинилась великая княгиня. Вытерев слёзы, сказала. – Понимаете, когда я читаю о том, что наследник на самом-то деле был хорошим человеком, а всё, что про него было написано раньше, поклеп и ложь, во мне что-то происходит. Чувствую одновременно и злость и радость. Простите – я и на вас, то есть, на тебя злюсь, и в тоже время очень благодарная. Кажется, отчего я должна злиться? Ведь вы, в сущности, восстановили репутацию моего сына. Но всё равно, в голову лезут гаденькие мыслишки, что на вашем месте мог быть мой сын. Чем он вас хуже? Понимаете?

Нет, сам я не понимаю, но могу представить, каково пришлось матери, если имя сына постоянно мусолят в газетах, рассказывая о его «подвигах». А теперь, вроде бы, её сына хвалят, а никто не знает, что на его месте «кукушонок».

Хм… Как это я себя назвал? Кукушонком? Пожалуй, вслух это не стоит произносить.

– Александр, вы сказали, что вернете престол настоящему наследнику, а что станет с вашей женой? Её вы тоже вернете? Вы считаете, что женщина не заметит подмены?

– Моей женой? – не враз я и понял, потом дошло. Она про немецкую принцессу? Ишь, про подмену заговорила. Рано еще рассуждать. – Покамест, мне ещё нечего возвращать. Эдита ещё не моя жена, даже не невеста. А что станет дальше – как бог рассудит. Посмотрим.

– Вы правы, – согласилась великая княгиня. Окончательно успокоившись, спросила. – Так что мы с короной-то станем делать? Как вы как-то сказали – плюнуть и растереть? Или все-таки будем заказывать, как и положено монарху.