Воля и разум

Когда Ежка увидела Дашу в ее травмированном амплуа, она только руками всплеснула. А еще заохала, заахала, а потом, когда всё узнала ещё и разоралась.

‒ Боже, за какие такие грехи, на старости лет, ты мне этих дурочек послал, ‒ восклицала она.

Я бы может ей и поверила, только в голосе слышалась надрывная театральность.

‒ Нет, чтоб сразу ко мне пойти, хотя правильно сделали, что не пошли. Убила бы сразу обоих, а так что вас калечить‒ то. Вы и сами не хуже справились, ‒ кивая на Дашин синяк, продолжала она. ‒ Вы же буквально, как в той поговорке ‒ заставь дурака молиться, он себе лоб расшибет.

Сказала, и расхохоталась.

Мне тоже было смешно, даже Даша улыбалась.

От ее лица сейчас только рот виден остался. Весь лоб, глаза и нос Матрена обложила какими‒ то травяными примочками, и под страхом смертной казни, запретила их снимать пару часов.

Минутка психологической разрядки прошла успешно ‒ Матрена посерьезнела:

‒ Так и теперь начистоту, и все по порядку с указанием каждой детали. Будете врать, пришибу. Ей богу, пришибу.

На перебой мы выложили всю правду‒ матку перед бабушкой. Начиная от догадки как действует приворот, и заканчивая невидимостью зеркала для меня. На последнем Матрена начала кривиться.

‒ Гномья магия. Почти забытая, неудивительно что ты не слышала о ней. Гномы народ жадный и хорошо умеющий скрывать свои богатства. Изобрели занимательное средство защиты, избирательную невидимость. Вещи, зачарованные подобным образом, могут видеть определенные категории лиц, например, только гномы, или только люди. Лично я сама ни разу у Каси зеркало это не видела, потому можно сделать вывод, что зеркало заговаривали от магов. А Даша и Кассандра, как люди спокойно его различали. Причем я уверена, невидимость была не на самом зеркале, а на инкрустации из камней.

‒ Как же хитро и продумано. Выходит, ни один маг просто не видел зеркало, и как следствие никто никогда бы не понял, что тут вообще приворотная магия замешана.

‒ А она однозначно была, иначе зачем такие извращения с маскировкой зеркала, ‒ добавила Даша.

‒ А как быстро с Каси сойдет очарование? ‒ спросила я.

‒ Вот тут дело сложное, они же с Курочкиным не один год вместе. И еще беременность эта. То, что вы чары разрушили это хорошо, а как теперь самой Кассандре жить, подумали?

‒ Я думаю ей надо все рассказать, и чем раньше, тем лучше. Пусть она решит сама как ей дальше жить. Да, ей будет больно. Зато она узнает правду, ‒ твердо говорила Даша. ‒ У нее будет выбор. Моя мама всю жизнь страдала от того, что ей не оставили такого выбора, так пусть у Каси он будет.

‒ Согласна, я завтра сама с ней поговорю. Вы молодые лучше не суйтесь туда, ‒ Матрена, как будто успокаивала себя, ‒ Судя по всему участковый наш, не самый честный человек на свете, и я бы не советовала вам ему открыто так дорогу перебегать. Лучше я старая, пойду, мне то терять уже нечего.

‒ Вы думаете, все настолько серьезно?

‒ А куда серьезнее, хитрый приворот только чего стоит. Мало ли на что он еще способен. Он мне вообще никогда не нравился.

Матрена повернулась к Даше.

‒ Ты кстати сегодня у меня ночуешь, пока твои синяки лечатся. А завтра сама решай. Я предлагаю тебе у меня пожить вместе с Василисой. Набедокурили вы по полной программе, но в обиду я Вас, насколько моих сил хватит не дам.

Понять, что выражает в этот момент, скрытое примочками лицо Даши было сложно. Но ее улыбка…она расцвела.

‒ Вы серьёзно? Я с удовольствием, но только если Василиса не против, ‒ ее голос вдруг стал очень смущенным.

Еще в начале недели, я была бы очень против. Руками и ногами, но сейчас меня раздирали довольно противоречивые эмоции…но да, я хотела, чтобы Даша осталась у Матрены. С ней мне как минимум теперь есть, о чем поговорить. Плюс мы теперь в одной лодке. Значит и топящую нас воду будем вычерпывать вместе.

‒ Я напротив ‒ очень даже рада.

‒ Вот и славненько, ‒ решила Матрена, ‒ тогда поступаем таким образом. Мы с Лисой сейчас сходим к Касе проверим там обстановку, что и как.

И уже обращаясь к Даше:

‒ Возьмем твои вещи и сюда перенесем. А ты тут лежи пока мы не вернемся, как вернемся я тебе примочки сменю.

Сказано сделано. Через пять минут мы с Ежкой уже бодро шагали по деревне в сторону дома участкового. Ну просто день походов каких‒ то по деревне. Нарезаем туда‒ сюда.

‒ Лисса, ты только честно скажи, ‒ нарушила молчание бабушка. ‒ Ты специально вопреки всем рекомендациям в эту аферу влезла?

‒ Ну не могла я иначе, ‒ вздохнула полной грудью ночной воздух, ‒ Он же редкостный гад, этот Дмитрий Петрович. Я его, когда вижу, у меня аж зубы в судороге сводит. А Кася она такая милая, ей нужен хороший нормальный мужик, а ее словно зомбировали. Даже Даша это отметила.

‒ Лиса, ты помнишь, что обещала своему папе ‒ не влипать в истории, ‒ последнюю часть предложения Ежка даже акцентировала.