Волгины

— Ты знаешь, мне почему-то казалось, что это случится сегодня, — взволнованно говорил он.

— Да ведь рано еще, — успокаивала мужа Кето. — Недели через две, не раньше…

— Я уже предупредил врача, — однажды сказал Алексей, заботливо вглядываясь в увядшее, подурневшее лицо жены.

Они сидели за столом, говоря обо всем, что у каждого накопилось за день. На лице Алексея лежала все та же тень строгой озабоченности. Кето знала: ему было трудно.

Но вот усталые глаза его загорались.

— Быстро подвигается наша дорога, — говорил Алексей с восхищением. — Никогда еще мы не строили такими темпами и такой техникой. Укладка пути идет путевыми комбайнами. Грабарей у нас почти не видно, они работают только по зачистке насыпей, а то всё экскаваторы… А какие люди, Катя! Какие люди! Есть у нас один мост, который мы должны скоро закончить. Хотелось бы, чтобы ты взглянула на стройку, на нашу лучшую бригаду мостовиков. Вот родишь, окрепнешь и поедем…

— А почему не завтра? Я и завтра могу поехать, — говорила Кето, светло улыбаясь.

— Нет, нет, — мягко возражал Алексей. — Дорога на стройку не для тебя.

После ужина сидели молча несколько минут. Алексей курил, и Кето видела, как веки его слипались. Она подходила к нему и брала за руку, а он смотрел на нее покорными глазами сонного ребенка и виновато щурился.

— Это от лесного воздуха, — шутливо оправдывался он. — Воздух здешних лесов какой-то одуряющий. Надышишься им за день, а к ночи тебя прямо с ног валит.

Однажды вечером в обычный час Алексей сообщил по телефону, что важные дела задерживают его на строительстве и он не приедет ночевать домой.

Это было так необычно и неожиданно, что Кето растерялась, с минуту молчала, не зная, что ответить. Ровное дыхание мужа слышалось в трубке.

Алексей, встревоженный молчанием, спросил:

— А как ты, Катя?

— Все так же, — ответила Кето. — А у тебя? Что-нибудь случилось? Плохое? Скажи…

— Ничего страшного. Не волнуйся. У нас ливень… заливает новый мост, придется повоевать с паводком. Если что случится, звони — меня вызовут.

— Он будет дожидаться тебя, — ответила Кето и засмеялась. — Ничего не случится до твоего приезда.

— Вот и хорошо. Будь здорова…

Далекий голос Алексея потонул в шуме, как будто водопад ринулся в микрофон. Кето повесила трубку. Первой ее мыслью было позвать подругу-учительницу, но та еще с утра выехала в Барановичи и не вернулась. Ночь предстояло провести вдвоем со Стасей. Кето села на свое обычное место на веранде и по привычке стала смотреть на исчезающее в сумерках за ближайшими домами и грушевыми садами шоссе.

Было очень тихо, только чуть слышно лопотали листвой нависшие над крыльцом липы да изредка по шоссе проносились автомобили и, блеснув на миг фарами, оставив едкий запах бензина, исчезали в узких, слабо освещенных улицах.

Резкий толчок изнутри заставил Кето вздрогнуть. Сердце на секунду как бы остановилось, потом забилось сильно и неровно. Прошло минут десять, и толчок повторился. Вдруг мгновенная острая боль пронизала ее всю. Боль была внезапна и так сильна, что капли холодного пота выступили на лбу. Страх, властно заглушая все другие чувства, заполнил душу. Руки дрожали.

«Неужели началось? — подумала Кето. Она сидела несколько минут, боясь пошевелиться, ожидая нового приступа боли. — Надо позвонить Алеше… Нет, погожу еще… Не может быть! Ведь еще две недели…»

Кето осторожно, вся трепеща от ожидания, погладила рукой тугой под свободно облегавшим ситцевым капотиком высокий живот. Ощущение живой теплой тяжести, той тяжести, которая тянет к земле ветвь с висящими на ней созревшими плодами, наполнило все ее существо. Казалось, кто-то сильный и уже не повинующийся ее воле притаился под ее сердцем и — хотела этого Кето или не хотела — каждую минуту мог напомнить о себе.

Осторожно и как бы желая проверить, как же он поведет себя дальше, она встала с кресла, подошла к перилам веранды. Повидимому, лицо ее было очень бледно, потому что Стася подошла к ней, испуганно спросила:

— Пани, вам, может быть, плохо?

— Нет, Стася, все хорошо, — поспешила ответить Кето.

Она прислонилась к столбику крылечного навеса, прижалась к шершавому дереву щекой.

Боль не повторялась, затих и он, будто уснул.

«Это предупреждение», — подумала Кето.

Легкий, почти неощутимый ветерок лениво обдувал ее лицо, шевелил волосы. На шоссе не было видно ни одного огонька. Темнота стала чугунно-черной. Кето взглянула на небо и увидела над собой две тусклые звезды, мерцающие точно сквозь дым.

Разорванный и лохматый край непроницаемо темной тучи наплывал на них, готовясь закрыть совсем. Туча стояла над бором, как глухая черная стена, до половины заслонив синий купол неба. Далекие и еще не яркие молнии изредка чертили низ громоздящихся друг на друга у самого горизонта облаков.

Кето помогла Стасе убрать со стола. Девушка боязливо следила, как хозяйка, по-утиному переваливаясь, носила в комнаты посуду.

Со смешанным чувством страха и любопытства Кето изредка старалась делать смелые движения, точно желая проверить, не повторится ли боль.