Волчьи тропы

Мой бег закончился так же неожиданно, как и начался. Я обернулась, широко расставила лапы и зарычала, опьяненная своей силой, бурлившей сейчас в жилах. Тот пряный аромат волчьего вожделения, который скрутил внутренности на Священной Поляне, был все еще рядом, значит, Ран не был моим самцом. Ори или чужак? Мой взгляд метался между ними, и я в нетерпении переступила с лапы на лапу, после жалобно заскулила и упала брюхом на землю.

Серебристый направился ко мне, довольно урча, но Ори не подпустил, прыгнул ему на спину, и свара началась по новой. Они дрались так отчаянно и зло, что я поддалась этой ярости. Повизгивая и рыча, я металась между деревьями, вновь и вновь ловя их безумие, глотала его, словно вкуснейшее из лакомств. А когда серебристый, прижав черного к земле, остервенело вгрызся в него, я снова сорвалась на бег, спеша исчезнуть в притихшей черноте ночного леса. И вновь за мной бежали, и я чувствовала только тот самый запах, что будоражил меня с первой минуты, как я вдохнула его.

– У-у-у!

Тоскливый вой ударил по ушам, а после надрывный крик: «Айна-а-а-у-у-у!» – опять перешел в рвущий душу в клочья вой. Ори не мог сейчас удержать человеческую личину: зверь исцеляется быстрей.

Я выбежала на берег лесного озера и остановилась. Серебристая тень выскочила следом, и мы замерли друг напротив друга. Я видела, как трепетали ноздри волка, и сама втягивала носом запах его тела и крови, превратившую белоснежную шерсть в пятнистую. Я сделала первый шаг к нему и замерла, продолжая принюхиваться. Волк заворчал, и я, упав на брюхо, заглянула ему в глаза, в которых вдруг вспыхнуло то самое веселье, что так разозлило меня днем. Перевернувшись на спину, я зажмурилась и снова замерла, ощущая, как влажный нос тыкается мне в бок, брюхо, спускается ниже… И тогда я снова вскочила на лапы, но, сразу же припав к земле, оскалилась и зарычала. Это была игра, и волк принял ее. Он прыгнул на меня, и я, увернувшись, снова замерла. Мы так и резвились какое-то время, то догоняя друг друга, то снова разбегаясь. Чужак, ставший моим избранником, веселился, не замечая своих ран, словно их не было вовсе.

Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Обернулись одновременно и с земли поднялись также дружно, продолжая рассматривать друг друга. Оторвавшись от карих глаз, я развернулась и шагнула в обжигающе холодную воду. Волк последовал за мной. Когда вода достигла пояса, я зачерпнула ее ладонями и осторожно обмыла затягивающиеся раны. Волк, не отрываясь, смотрел на меня. Я улыбнулась и потупилась.

– Я так и не знаю, как тебя зовут, – сказала я.

– Идар, – ответил он.

Я снова зачерпнула ладонями воду, и продолжила смывать подсыхающую кровь. Идар… Это имя так сладко легло на язык, и мне захотелось произнести его вслух.

– Идар, – повторила я. – И-ида-ар. Идар-р-р.

Он откинул голову и легко рассмеялся. Это был такой счастливый искристый смех, что я снова невольно улыбнулась. Обошла его, пряча улыбку, и промыла рану на лопатке.

– Айна, – сказал волк, и я замерла оттого, сколько нежности он вложил в мое имя. Кажется, еще никто и никогда так его не произносил. – Айнара. – Идар резко развернулся, и озерные воды всколыхнулись, пустив волны по ровной глади, и я оказалась сжата в его объятьях. – Моя Айнара. Моя Айна.

– А вдруг я передумаю? – сощурилась я.

– Не позволю, – улыбнулся волк, и его губы накрыли мои.

Это не было ни вторжением, ни утверждением своего права, это был пьянящий, круживший голову настоящий поцелуй. Мой первый поцелуй, действительно первый.

Я не заметила, как руки сами оплели шею моего самца, как он поднял меня, и я обвила его бедра ногами. Вода вдруг перестала быть холодной. Мне казалось: еще немного, и она вспенится от того, как горячи стали наши тела. Идар понес меня на берег, блуждая взглядом по моему лицу.

Он осторожно усадил меня на траву и опустился напротив на колени. Идар собрал полную пригоршню моих волос, поднес к лицу рыжие пряди и зарылся в них лицом. Но уже через мгновение вновь прижал меня к себе. Ласковая трава приняла нас, окружив свежим запахом. Я любила. Первый раз и навсегда. Душой, телом, всем своим существом. Сгорала в жарких объятьях, металась, обезумев от ласк моего волка, и устремлялась к звездам, манившим своей далекой красотой и таинственным светом, так похожим на восторженное мерцание Силы в глазах Идара. Сколько это продолжалось? Час? Ночь? День? Вечность? Невозможно сказать, потому что я полностью исчезла в Ночь Выбора, испарилась, истаяла, пропала в упоительном вихре моей первой и единственной любви.