Вокруг света в сорок тысяч лет

«…никто почему-то не заметил, как красиво цветет картошка… Так уж в жизни заведено: от главного труженика не праздничного наряда требуют, а дел и добра. Его не славословят, не возносят, но, когда обрушивается беда — на него уповают, ему молятся и спасения ждут только от него… Что было бы с нами без нее, без картошки? Вы думали когда-нибудь об этом, люди добрые? В честь картошки надо бы поставить памятник посреди России.

…что есть лучше этого растения на свете? Хлеб? Да! Однако хлебу столько воздано!»

Между тем, например, в русской поваренной книге 1809 года, вышедшей под названием «Прихотник, или календарь объядения, указующий легчайший способ иметь наилучший стол», есть алфавитный список овощей, в котором картофель… отсутствует! Да, быстро стала картошка в нашей стране из экзотической гостьи хозяйкой.

Одно из самых фантастических «путешествий с превращениями» свершилось меньше полутора веков назад. Перуанский священный «цветок солнца», к тому времени ставший в Европе популярным декоративным растением, в руках русского крестьянина превратился в важнейшую из наших масличных культур — подсолнечник.

Крепостной крестьянин Бокарев из слободы Алексеевка Бирючинского уезда Воронежской губернии первым в мире стал сначала получать из подсолнечных семечек масло, а потом и продавать его. 1835 год — дата выхода подсолнечного масла на рынок. А вслед за тем подсолнечник начал новое путешествие по планете уже как масличное растение.

Дело Бокарева продолжил уже в наши дни советский селекционер Василий Степанович Пустовойт. Путешествие подсолнечника пошло более быстрыми темпами, потому что замечательный советский ученый сделал вещь невероятную: теперь масла в семенах подсолнечника в два раза больше, чем было, когда Пустовойт приступал к работе. И разумеется, между Бокаревым и Пустовойтом (и рядом с ними) над улучшением подсолнечника работали многие другие селекционеры, прежде всего в России.

А двенадцать тысяч лет тому назад работу нынешних Бокаревых и Пустовойтов выполняли люди, самих имен которых мы не знаем, не знаем даже, на каких языках звучали эти имена.

Но, возможно, даже превращение растений в культурные часто начиналось с организованного людьми путешествия на новые земли растений еще «самостоятельных», — диких.

До сих пор, например, в некоторых местах Ирана и Малой Азии встречаются роскошные поля дикорастущих злаков. Поля на тысячи гектаров! А в Северной Америке даже и после прихода европейцев племя оджибвеев основную часть продовольствия получало, снимая урожай дикого риса на заросших им мелких озерах и поймах рек. Когда-то так можно было, видимо, делать и во многих местах Индии. Представляете себе хлеб, который сам растет! О людях, живущих вблизи таких благодатных мест, нельзя, правда, сказать, мол, не жнут и не сеют, а сыты бывают: они ведь жнут, но и только, не больше. Ни тебе сеять, ни тебе пахать, ни тебе удобрять… Понятно, что и посев и вспашку изобрели не здесь, от добра ведь добра не ищут. Из этих благословенных — чересчур благословенных районов пшеница и ячмень должны были проникнуть в менее удобные места, на менее благоприятные почвы. Здесь уже была проведена огромная работа по отбору наиболее плодородных культур и сортов растений.

Правда, не везде и не для всех качеств природных злаков она требовалась. Зерно дикой пшеницы на юго-востоке Малой Азии содержит 24 процента протеина — растительного белка. Лучшие наши сорта могут этому часто только позавидовать.

Довольно узкая полоса, охватывающая восточное побережье Средиземного моря, часть Эфиопии, север Ирака, часть Ирана и Средней Азии, часть Китая, стала местом, где были одомашнены важнейшие животные и сделаны культурными многие из важнейших растений Старого Света. Отсюда пошли они в путешествие — иногда растения двигались вместе с народами, иногда переходили от одного народа к другому.

В XIX веке некий пронырливый англичанин вывез из Бразилии семена гевеи, каучукового дерева, плантации которого тут же появились в Малайе, тогда британской колонии. А за полторы тысячи лет до этого христианских монахов обвиняли в том, что в своих выдолбленных внутри посохах пронесли они из Китая в Византию коконы шелковичных червей. Наверное, десятки и сотни раз повторялись такие «кражи» и «похищения».

Бывало, что новые растения расширяли свое местообитание в результате военных походов. Древнеримский полководец Лукулл вывез вишневое деревце из Малой Азии после победы, которую он одержал над местными владыками. Кукурузу испанцы завоевали вместе с Америкой. Пшеница появилась в Америке вместе с завоевателями, как и горох.