Тем временем толпа ходит по всему городу – такой всплеск народных страстей в других обстоятельствах легко мог бы перерасти в бунт, который угрожал бы самой империи.
Среди них был Далматий, возлежащий на одре, накрытом покрывалом; мулы носили его по всем улицам города, чтобы каждый узнал об их победе: они добились своего вопреки желанию императора. Их окружали толпы народа и монахов, все танцевали, хлопали в ладоши и восклицали хулы против того, кто был несправедливо низложен.
Вероятно – на этот раз мы можем верить повествователю – вместе со всеми здесь ликовали старые враги Нестория, в том числе еретики и раскольники, с которыми он так жестоко обращался, когда был при власти. Влившись в толпу, они хлопали в ладоши и без конца выкрикивали девиз того дня, напоминавший о единстве лиц во Христе: «Бог Слово умер! Бог Слово умер!»[240]
В конце июля собор снова утвердил свои решения против Нестория и на этом завершился. Теперь императору нужно было как-то навести порядок в отношениях между восточными церквами. Сначала он намеревался признать решения обоих соперничавших соборов, то есть, кроме Нестория, низложить также Иоанна, Кирилла и Мемнона. Такая «чистка» наивысших постов должна была казаться очень удобным выходом из сложившихся обстоятельств. Но в итоге император восстановил всех епископов, кроме Нестория. После кратковременного правления другого епископа престол Константинополя достался Проклу, верному стороннику Кирилла и любимцу Пульхерии. После всех этих событий Пульхерия обрела еще больше власти и еще энергичнее делала из Константинополя столицу великой империи, посвященную
Далее нужно было примирить Александрию с Антиохией. После долгих переговоров в 433 году, под сильным давлением императора, Кирилл и Иоанн признали патриархаты друг друга. Они также достигли исторического соглашения в доктринах, приняв Согласительное исповедание, что можно считать просто чудом, поскольку оно отражало общую богословскую почву для двух непримиримых городов. Это соглашение – вероятно, окончательную форму ему придал Феодорит – стало важным шагом к той формулировке, которая должна была одержать победу в Халкидоне: «неслиянное единение двух природ». Об Иисусе Христе там говорилось так:
…Совершенный Бог и совершенный человек с разумной душой и телом, рожденный прежде веков от Отца в отношении божества, но подобным образом в последние дни ради нас и нашего ради спасения рожденный от Марии Девы по человечеству, единосущный Отцу по божеству и в то же время единосущный нам по человечеству. Ибо произошло единение [
Епископ Ива с удовлетворением отмечает, что это исповедание признает две природы: «и храм, и того, кто в нем обитает»[241].
Слова о двух природах были явной уступкой Антиохии, но александрийцы одержали свою победу: антиохийцы отреклись от Нестория и официально признали термин
Сообразно с этой мыслию о неслиянном единении мы исповедуем Святую Деву как
Обе церкви признали, что их богословы по-разному интерпретируют положения Писания и отцов относительно этих предметов. Они «принимают одни объединяющими как относящимися к одному лицу [
Это было великое достижение – и политическое, и богословское. Кирилл объявил о примирении, используя торжественные слова: «Да радуются небеса и да веселится земля!»
Последствия