Воины Солнца и Грома

Среди бескрайнего заснеженного леса, на холме, под сенью вековых дубов, стояли три деревянных бога: Мать-Макошь с турьим рогом в руках, златоусый Перун с мечом и Даждьбог в венце золотых лучей. Вокруг ограды святилища и внутри ее лежали тела дружинников и крестьян. Кровь алела на истоптанном снегу. Привалившись спиной к каменному жертвеннику, сидел худой узколицый человек в изорванной и окровавленной шелковой рясе. Сурово смотрели на него резные лики богов, и так же суровы были взгляды вооруженных топорами, рогатинами и луками лесовиков. Две рогатины упирались ему в грудь. Золотой, с каменьями, наперсный крест был погнут и иссечен, эмалевая панагия сорвалась с цепочки. Но в глазах епископа ростовского не было и тени христианского всепрощения – лишь неукротимая злоба и ненависть.

– Какие муки для меня приготовили, идолослужители? Усердствуйте, старайтесь: я за них обрету рай, а вы – ад.

Лесовики расступились, давая дорогу черноволосому волхву в белом плаще, с мечом в руке.

– Лютобор? Мне донесли, что ты схвачен. Чарами освободился, сын погибели?

– Чарами. Такими, какими ты не владеешь и владеть не будешь. И книга хорезмийская уже у нас. Не найти вам, чернокнижникам, дороги на Восток к проклятым местам, не набраться там злой силы.

– Зато до семи перстней вам теперь не добраться.

– Перстни Зла уничтожил Творимир, а те, за которыми ты охотился, – поддельные, им и двух веков нет. Есть и в них злая сила, да не та.

– Кончились твои чародейства, бесов жрец! – зашумели лесовики. – Суди его, святой человек! Лютобор достал старинный бронзовый нож.

– Кто ловит зверя в чужом лесу – платит серебром. А кто ловит души человеческие насильем и обманом – платит жизнью. Ты будешь принесен в жертву светлым богам. И не надейся после смерти по земле бродить и слушать, как тебе, священномученику, молиться будут. Я твою черную душу в самое пекло проведу, ни с какими заклятиями по дороге не сбежишь.

– Это вы еще можете. Только Русь вам уже не раскрестить. Опоздали! Православная теперь святая Русь.

– У вашей веры есть начало, будет и конец. А наша пребудет, пока светит Солнце, гремит Гром и пылает Огонь-Сварожич, покуда есть святая Русь.