Воины преисподней

В победе русской армии над ордынцами Данила Романович не сомневался ни на миг. Ведь ведёт дружины сам Давид! Ну что может случиться с таким помощником и с вверенными ему людьми, скажите на милость?! Ровным счётом ничего.

Глава VIII ПЕРЕПРАВА

Карсидар стоял у самой кромки воды и внимательно всматривался в лёгкую дымку, скрывавшую противоположный берег реки. Как и остальные, он с нетерпением ожидал сигнала. Из-за утреннего тумана совсем не было слышно стука топоров и больших деревянных молотков. Пора бы уже, что они там возятся?

Наконец на левом берегу вспыхнула и начала разгораться яркая точка костра, заметная даже сквозь туман. Всё! Канаты натянуты, можно начинать переправу.

Карсидар склонился к тому, который был рядом с ним, подёргал, положил на него ладонь. Канат, на некотором расстоянии от берега уходивший в воду, мелко вибрировал и даже, казалось, слегка гудел из-за мощного течения реки. Кажется, привязано крепко.

Воевода огляделся по сторонам, убедился, что ратники точно так же проверяют другие канаты, поднял правую руку, призывая ко вниманию, и громко крикнул:

— Ну… с Богом!

Не успел Карсидар в очередной раз удивиться тому обстоятельству, до чего складно и естественно выскочило из него столь традиционное здесь «с Богом», как берег ожил. Весело покрикивали сотники, наблюдая за погрузкой на паромы. Оживлённо переговаривались ратники, ржали кони, бряцало оружие. Переправа…

— Михайло, — позвал Карсидар, не поворачивая головы.

Тут же перед ним как из-под земли вырос тесть.

— Значит, делаем, как договорились, — сказал Карсидар и добавил:

— Смотри, не подведи.

Михайло тяжело вздохнул, в его голове промелькнула мысль о том, что зятёк опять решил заняться «непотребством».

— А ты можешь предложить лучший выход? — с лёгкой иронией спросил Карсидар. Михайло промолчал.

Вообще-то Карсидар действовал не по правилам. То есть, не совсем по правилам, если так можно выразиться. Войско вёл он, а полководцу лучше всего держаться в середине отряда, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию и впереди, и позади себя и вовремя отдавать приказы.

Но согласно неписаным законам мастеров, сопровождавших караван с грузом, один из них занимал место в голове колонны, а другой — в хвосте. Вот и Карсидар решил поступить таким же образом, примерившись к сложившейся ситуации. Во время переправы войско оказывалось как бы разорванным надвое, покидая правый берег Дона и одновременно высаживаясь на левый. Карсидар не мог находиться по обе стороны реки одновременно, но вполне мог одним из первых перебраться на левый, слабо изученный, а потому потенциально более опасный берег. Михайлу же было приказано оставаться на правом и в любой момент быть готовым включиться в мысленную связь. Для этого ему просто нужно было всё время думать о Карсидаре, а остальное тот сделает сам.

Разумеется, ничего особо сложного в этом не было, только вот Михайло вновь запереживал. Впрочем, так бывало всегда, когда обожаемый зятёк брался за «колдовство». Ну да ладно…

— Так смотри мне! — ещё раз наказал Карсидар, взял Ристо под уздцы и повёл гнедого на ближайший паром.

Переправа началась. Сложив в кучу оружие, выстроившись друг за другом в затылок и потопав ногами в поисках удобного положения, воины схватились за канат, оставшиеся на берегу развязали крепления — и постепенно набирая ход, паромы дружно поползли к левому берегу. Пока можно было достать до дна, остальные помогали временным паромщикам, отталкиваясь копьями.

Карсидар стоял в самом центре плота. Хотя он уже давно узнал причину, по которой испытывал инстинктивный страх перед глубокими реками (да и ленивое течение Дона не шло ни в какое сравнение с быстриной Зальды, в которую маленького Карсидара вынесло из безымянного горного притока), он всё равно на всякий случай решил не подходить к краю слишком близко.

Страх… Плохо, когда это чувство охватывает бойца! Никуда не годится. Ну, что тут такого: переправа как переправа, дело обычное. Но как-то неспокойно было на сердце у Карсидара. Точно смутная щемящая тоска свила гнездо у него в душе и никак не желала улетать. Да и как не волноваться, когда он с Читрадривой в своё время поймал татарское войско в ледовую ловушку именно на переправе. Лишь бы эти собаки не вздумали теперь отыграться! Кто знает, что взбредёт им в голову?

А всё проклятая тоска! Она, она… И ещё этот проклятый Зерахия. Являться перед самым выступлением в дом королевского воеводы и смущать его дурацкими речами… Ишь чего надумал!

Тем не менее, несмотря на мрачные пророчества шепетека, поход проходил пока неплохо. Столкновений с татарами не было, если не считать мелких стычек, в которых ни один русич серьёзно не пострадал. Замешкавшиеся смоляне нагнали их всего-то на шестой день похода, так что не пришлось ломать голову, где они запропастились.