Войны несчитанные вёрсты

Учитывая это обстоятельство, мы главные свои силы сосредоточили в районе Понырей. Правда, это привело к довольно рискованному ослаблению левого фланга, но командование исходило из того, что район Понырей представлял наиболее опасное в случае прорыва противником обороны направление, поскольку проход врага напрямую к Курску, при взаимодействии с южной группировкой от Белгорода, создал бы реальную опасность окружения наших войск. При ударе же на любом другом участке противник мог только оттеснить наши войска к Курску, а окружение исключалось.

2 июля 1943 года из Ставки последовало третье по счету предупреждение о возможном начале наступления противника, хотя самое пристальное наблюдение за поведением вражеских войск этого не подтверждало. Однако наша разведка буквально не спускала с противника глаз.

Начиная со 2 июля весь аппарат политуправления фронта, политорганов армий, корпусов и дивизий находился непосредственно в войсках, главным образом на передовой. Все понимали, что пора временного затишья подошла к критическому рубежу и сражение, к которому мы так тщательно и так всесторонне готовились всю весну и весь июнь, может развернуться с часу на час.

Следует отметить, что в эти дни наиболее полно проявилось стремление командиров всех степеней подкрепить воспитательную работу с бойцами своим личным участием.

Проводя теперь политико-массовую работу совместно с командирами подразделений, помогая политработникам низового звена, партийным и комсомольским организациям, в первую очередь только недавно созданным, в их повседневной деятельности по мобилизации личного состава на ратный подвиг, командиры и политработники не ослабляли внимания и к вопросам материально-бытового обеспечения воинов всем необходимым. Важность такой заботы о бойцах определялась тяжестью ожидаемых испытаний. Военный совет и политорганы исходили из того, что предстоявшее сражение будет жестоким и продолжительным, а после изматывающих оборонительных боев войскам предстояло, не дав врагу опомниться, перейти в контрнаступление по всему фронту.

На протяжении моей уже и в то время продолжительной военной службы, на опыте гражданской войны, событий на Хасане, войны с белофиннами, а теперь вот и с гитлеровскими захватчиками мне не раз доводилось убеждаться в том, что успех любой операции закладывается задолго до того, как заговорят пушки. И успех этот слагается из двух основных частей: материального обеспечения оперативного замысла и высокого политико-морального состояния участвующих в операции войск.

Именно в те часы, в предгрозовой атмосфере смертельной схватки с ненавистным врагом, весь политический аппарат фронта действовал предельно организованно и, не побоюсь преувеличить, вдохновенно. Быстро росли и пополнялись свежими силами первичные партийные и комсомольские организации, что было чрезвычайно важно, так как после введения в действие постановления Государственного Комитета Обороны от 24 мая 1943 года об упразднении института заместителей командиров рот по политчасти роль партийных к комсомольских организаций в воспитательной работе с личным составом значительно возросла.

Наконец в ночь на 5 июля 1943 года группа разведчиков из 1-й гвардейской инженерной бригады полковника М. Ф. Иоффе под командованием лейтенанта И. С. Милешникова, действовавшая в полосе обороны 13-й армии, захватила немецких саперов, занятых скрытым разминированием проходов в своих минных полях. На допросе захваченные в плен саперы показали, что генеральное наступление назначено на 3 часа утра 5 июля.

Все эти данные поступили в Военный совет фронта в 2 часа ночи, то есть всего за час до названного немецкими саперами срока наступления противника.

Здесь мне хотелось бы привлечь читателя к участию в оценке сложившейся ситуации. Ведь если захваченные саперы не лгали, то следовало прямо сейчас, немедленно открывать огонь, начинать запланированную на этот случай артиллерийскую контрподготовку. И не просто открыть огонь, а израсходовать половину комплекта боеприпасов значительной частью орудий, выставленных на переднем крае.

Но что если саперы подосланы противником с целью дезинформации, провокации наших войск к каким-то действиям, способным, скажем, раскрыть систему обороны? Что если противник, надеясь на успех дезинформации, заблаговременно отвел свои войска в глубину обороны н мы, выпустив огромное количество снарядов, как говорится, в белый свет, вынуждены будем отбивать его атаки с ограниченным количеством боеприпасов?

Времени на размышление оставалось меньше, чем в обрез. Пользуясь присутствием у нас на нашем командном пункте представителя Ставки заместителя Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, К. К. Рокоссовский, оторвавшись от чтения показаний пленных немецких саперов, спросил его:

- Что будем делать, Георгий Константинович?

Г. К. Жуков спокойно выдержал вопросительный взгляд К. К. Рокоссовского и так же спокойно ответил:

- Ты командуешь фронтом, ты и решай, с полней ответственностью за принятые решения.