Война стрелка Шарпа

Шарп остановил взгляд на группе французских солдат, которые, раздевшись до пояса и вооружившись лопатами, выравнивали площадку в сотне ярдов от леса. Он развернул принесенную Луишем подзорную трубу, хлипкий инструмент с плохо закрепленными линзами. Настроив фокус и придерживая стекло пальцем, лейтенант направил трубу на французов:

– Дело дрянь.

– Что такое?

– У них пушка. Будем надеяться, что это не мортира.

Виченте привстал на цыпочки, но, как ни всматривался, разглядеть орудие не смог.

– А если мортира? Что тогда?

– Тогда нам всем крышка. – Шарп представил падающие почти вертикально с неба снаряды и покачал головой. – Либо мы все погибнем, либо придется уходить. И тогда нас просто возьмут в плен.

Виченте снова перекрестился. В первые дни знакомства такой набожности Шарп за молодым лейтенантом не замечал, однако чем дальше он уходил от прежней жизни и привычек адвоката, тем сильнее напоминали о себе старые императивы. Похоже, молодой человек начал понимать, что жизнь управляется вовсе не законами и разумом, а удачей, жестокостью и слепой, не склонной к сантиментам судьбой.

– Что-то я не вижу никакой пушки, – сказал он наконец.

Шарп указал на французов с лопатами:

– Видите вон тех лягушатников? Они сейчас выравнивают позицию, чтобы легче было целиться. – Он спустился на несколько шагов по тропинке. – Дэн!

– Сэр?

– Видишь тех ублюдков, что готовятся установить пушку? Сколько до них?

Хэгмэн приподнялся из-за камня:

– Шагов семьсот, сэр. Далековато.

– Попробуешь?

Хэгмэн пожал плечами:

– Попробовать можно, только не лучше чуть попозже?

Шарп кивнул. Ситуация еще не стала критической, так что время для демонстрации возможностей британского оружия пока не наступило.

Виченте недоуменно посмотрел на англичанина.

– Пуля такое расстояние пролетит, но, чтобы поразить цель с семисот шагов, надо иметь точный глаз и твердую руку. Как у Дэна.

Шарп задумался. Может, выслать вперед трех-четырех стрелков? С трехсот – четырехсот шагов они могли бы перестрелять пушкарей или, по крайней мере, нанести им серьезный урон. С другой стороны, артиллеристы могли ответить картечью, а укрыться нельзя – камни там мелкие. Нет, спускаться нельзя – слишком велика опасность потерь. Пойти на такой риск можно будет только в том случае, если орудие окажется мортирой, потому что мортиры картечью не стреляют. Зато французы ударят по ним из мушкетов. Ответят ударом на удар. Как ни крути, получается все одно. Он вздохнул – остается только надеяться, что у противника нет мортиры.

Надежды оправдались. Когда примерно через час на выровненную площадку выкатили орудие, Шарп увидел, что это не мортира, а гаубица. Тоже плохо, и все-таки какой-никакой шанс у осажденных появлялся. Выпущенные гаубицей снаряды будут падать под косым углом, и от них можно укрыться за стенами и камнями на вершине. Позаимствовав у Шарпа трубу, Виченте долго наблюдал за тем, как французы снимают орудие с передка и подтаскивают боеприпасы. Сняв крышку с похожего на гроб зарядного ящика, артиллеристы доставали из него мешочки с порохом и снаряды и складывали рядом с орудием.

– По-моему, пушка у них какая-то маленькая, – заметил Виченте.

– Длинный ствол и не требуется, – объяснил Шарп. – Точность тут не нужна – ее дело забрасывать нас снарядами. Будет шумно, но переживем.

Он сказал это, чтобы ободрить португальца, хотя получилось не очень убедительно. Все могли решить два-три удачных попадания. Но, по крайней мере, появление орудия отвлекло его солдат от гнетущих размышлений об угрожавших им куда больших опасностях, и теперь они с любопытством наблюдали за действиями неприятеля. Шагах в пятидесяти перед орудием установили флажок – очевидно, для того, чтобы командир мог учитывать при стрельбе силу ветра. Через подзорную трубу Шарп видел, как французы закрепляют хобот лафета, как забивают под короткое дуло деревянные клинья. Распоряжавшийся на позиции тощий офицер, похоже, приказал поставить самые большие, чтобы поднять ствол на максимально возможную высоту и тем самым добиться увеличения угла падения. В дуло опустили первые мешочки с порохом.

Заметив солнечный блик, Шарп понял, что офицер подрезает запальный шнур:

– Сержант, всем укрыться!

Укрытие выбрали уже все – за большими камнями, которых на вершине хватало. Большинство стрелков расположились на редутах, за каменными стенами, а около полудюжины, включая Шарпа и Харпера, устроились в сторожевой башне, возле развалин лестницы, которая вела когда-то к бастиону. Оставшиеся четыре ступеньки заканчивались теперь зияющим проломом в стене, откуда Шарп наблюдал за французами.

Гаубицу накрыло облаком дыма, а через мгновение последовало плотное, гулкое «бум» взорвавшегося пороха. Шарп вскинул голову, пытаясь обнаружить в небе снаряд, и почти сразу увидел тонкий, дрожащий хвостик серого дыма от горящего фитиля. Следом пришел звук снаряда – раскатистый гром в вышине. Дымовой хвост мелькнул, казалось, в паре футов от зазубренных обломков, все затаили дыхание и тут же облегченно выдохнули – снаряд взорвался где-то на южном склоне.

– Слишком короткий фитиль, – изрек Харпер.