Война и мир (Детская пьеса в 3-х действиях)

ДЕТСКИЙ ТЕАТР

ГЕОРГИЙ НИКИФОРОВ

Н -

ВОЙНА И МИР

ПЬЕСА В ТРЕХ ДЕЙСТВИЯХ

Обложка В. Ковальциг

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО

МОСКВА 1925 ЛЕНИНГРАД

/9РГ9.

t'P U tлоГ» '

Гиз № 8895.

Главлит № 30979.

1-я Образцовая типография Госиздата. Москва, Пятницкая, 71.

?

Савоська — пионер, 13 лет.

Симка — его сестра, 11 лет.

Степан Ильич — их отец, 40 лет, кочегар на паровозе, кандидат РКП.

Вера Карповна — мать, 38 лет.

Бабка Аграфена — мать Веры Карповны, 70 лет. Митька Синицын —12 лет, товарищ Савось-кин, пионер.

1 е и 2-е действие — в один день; между 2-м и 3-м действием прошла неделя.

Сцена представляет небольшую, бедно обставленную комнату. Посредине стоит покрытый клеенкой стол, по стенам и у стола несколько разнокалиберных старых стульев. У стены под окном сундук, на окнах чахлая герань, грязные занавески. В углу висит большая деревянная икона (троеручица-богоро-дица). Прямо—постоянно открытая дверь на кухню, налево—дверь в другую комнату. При поднятии занавеса бабка сидит на сундуке у окна и вяжет чулок; на носу у нее большие очки, рядом клюка. Изредко она поглядывает на'икону и поет молитвы. Савоська сидит на полу, в углу комнаты, и что-то сколачивает, стукая молотком. Симка у стола вырезает из журнала рисунки и тоже напевает что-то неразборчивое.

На кухне слышится хлюпанье: мать стирает белье.

бабка (поет скрипучим голосом, немного в нос). Заступница усердная, мати бога нашего...

савоська (грохая молотком, перебивает бабку и под тон ей нараспев). Что-об те-ебя холера-а забра-ала. (Обыкновенным голосом.) Опять гвоздь загнулся.

бабка (сердито). И когда только ты бухать перестанешь, неуемный мальчишечка?! День-деньской стучит, стучит, чтоб тебе чирей в ручки-то!

савоська. Устану — перестану. Айда, скрипи уж,— я тебя не мешаю.

бабка (укоризненно). У-у, настырный идол! Как учну вот палкой охаживать, будешь знать, непочетник.

симка (гремит ножницами и звонко поет). Раз, два, три — пионеры мы, мы фашистов не боимся, пойдем на штыки.

савоська (смеясь). Правильно, сестрица! бабка. Это еще каки-таки — пашисты? Слово-то какое придумают, тьфу вам!

симка. Фашисты — это такие собачки, бабушка, на задних лапках ходят.

савоська. И на ветер лают. Поняла, бабка? бабка (обидчиво). Да где уж мне понять, ишь вы какие нынче пошли мудреные. И-их, господи, владыко! Все знают, а молитвы, поди-ка, ни одной.

савоська (хитро подмигивая). Ан вот и не угадала, бабка, и молитвы знаю.

бабка (недоверчиво). Врешь ты, озорник, и не слыхивала.

савоська. А вот послушай. (Часто, на манер барабанной дроби.)

Попрыгунья стрекоза Лето красное пропела,

Оглянуться не успела,

Яко спаса родила.

бабка (сердито стуча клюкой). Ах, распронадуй тебя горой, нечистая твоя сила, да как это у тебя язык-то повернулся, разбойник этакий! (Кричит в дверь кухни.) Верунь, Верунь!

мать (показывается из дверей, в руках у нее мокрое белье, свернутое жгутом). Чего тут опять? угомону на вас нет.

бабка. Ты послушай-ка, каки слова-то сыночек твой выворачивает: стрекоза, грит, твоя богородица. Ведь это что же такое? Как только язык у него, мошенника, поворачивается!

савоська (перебивая). И неправда совсем. Бабка сама уши нам просверлила, с самого утра гудит, как слепцы на рынке. (Поет, выговаривая слова в нос.) Вла-ды-чи-ца у-се-ерд-на-ая...

бабка (взволнованно и сердито). Вот, вот, слыхала? Да уйми ты его, чего стоишь, как астатуй либа-■стренный?!