Воин-паразит: Стать человеком

Длинный, в несколько десятков метров язык, выдернул из седла ещё двоих рыцарей и зашвырнул в пасть чудовища, что за секунду перемолола их вместе с бронёй, не успели те и пикнуть.

Приманка в виде крови нескольких сотен шакалов сработала на "ура!". Да и в целом картина вырисовывалась достойная какой-нибудь песни бардов, которую они, пьяные, будут орать по ночам в кабаках и тавернах по типу «Булатного ботинка».

Песня о том, как сотня аммастцев во главе с Храмовником оказались на одной поляне с пробудившимся духом киренейца из древнего кургана, Болотным Дьяволом, изгнанным принцем одного из кланов Империи Чиноэ и разумным паразитом выкравшем тело у Темнобога.

Пользуясь моментом замешательства, Эспен, с Гарольдом на спине, подскочил к восседавшему на коне мушкетёру и обезглавив того раньше, чем тот успел выкрикнуть «Мама!» (хотя вряд ли фанатик бы выкрикнул нечто подобное, но так дофантазировал сам паразит) вырвал из его рук ружье. Щупальце скользнуло за пояс мертвецу и сорвало с него сумку с порохом и пулями.

— Hasta lucis! — выкрикнул волшебник на спине и копьё света пронзило грудь другого культиста.

Убедившись, что мушкет заряжен, Эспен дёрнул в сторону Храмовника и находясь от него в двадцати шагах, выстрелил. Громыхнуло так, что даже «смертному» адепту заложило уши.

Пуля угодила здоровяку в правый локоть, которым он держал рукоять молота снизу. Броня спасла руку Храмовника от того, чтобы её, например, полностью не оторвало, однако защитить от раздробленной кости не смогла.

Воитель грязно выругался, но поднял молот и уже знакомой техникой добил дух кургана.

— Не забудь о данной… — произнёс напоследок развеивающийся степной вихрь

— Отцепись! — отмахнулся от него Эспен, занося назад мушкет и беря в руки гросс-мессер.

Дзынь! Полуторный клинок ударил по рукояти молота, оставив на ней зазубрину глубиной со след от ногтя на коже.

Отпустив левой рукой рукоять, герой, находясь всё ещё в отрыве от земли, положил её на забрало квадратного шлема Храмовника.

— Compressio! — вырвалось из его лёгких.

Храмовник закряхтел, почувствовав как на его голову обрушается невероятное давление со всех сторон одновременно.

Даже шлем из закалённой метеоритной стали не выдержал и по нему поползли трещины, а наиболее уязвимые участки промялись. Рога отвалились, а из прорезей брызнула кровь.

— Р-ра! — проревел культист и развернул молот в своих руках всем корпусом, отшвырнув Эспена в сторону на несколько метров.

— Господин! — разъярённый мечник возник за спиной у перекатившегося Эспена, успевшего отшвырнуть Гарольда Энасу.

Последний, не заставил себя долго ждать. Атаковавший исподтишка культист захрипел, почувствовав две стрелы накрест вошедшие в его горло.

— Валим отсюда! — крикнул лучник подбегая к паразиту.

— Сейчас, только грохну этого урода! — рявкнул Эспен, поднимаясь на ноги.

— Нет! Он всё ещё слишком силён!

— Да ты только…

— Р-ра! — вновь взревел Храмовник, покуда его людей пожирал Болотный Дьявол.

Его шлем разошёлся пополам, но не усилиями паразита. Нет, это была сила, что вырывалась из культиста. Та, сила, которой не обладал ни один из нелюдей, что даже трансформировавшись, были не в состоянии дать бой чудовищному зверю.

Нет, это была сила истинного адепта пятого уровня, но извращённая Аммастом.

Храмовник, хоть изначально и был человеком, но после всего того дерьма, что он накачал в себя вместе с тёмной энергией Тельмуса больше напоминал орка.

С той лишь разницей, что пара клыков торчала ни только из-под нижней губы, но и верхней. Глаза, бывшие ранее карими, стали янтарными. Кожа, не видевшая света Кустоса под толстым шлемом была бледно-серая. Длинные, неопрятные волосы вывалились наружу покрыв наплечники и грудь до уровня солнечного сплетения.

— Вот теперь-то я с тобой оторвусь! — прорычал Храмовник замахиваясь своим исполинским молотом, вокруг которого теперь витали пурпурные языки пламени.

Глава 10. Прощай, чёртов лес!

Энергия наполнявшая молот была извращённой. Неправильно, неестественной. Но, тем не менее, в ней чувствовались кропали телума.

У тёмной энергии не было открытого источника. Её, подобно донорской крови, переливали от культиста к культисту. Затем, новоиспечённый слуга тьмы пожирал телум, который, в свою очередь, опаганивался и пополнял ресурс тёмного адепта.

И в этот момент Эспен задумался над собственной природой. Всё дело было в том, что он мог одинаково легко поглощать обе энергии. Тёмная действовала как допинг, ускоряя развитие, тогда как пользовался он телумом и готическим волшебным алфавитом, который также черпал силы Древа Жизни.

Можно было предположить, что это аномалия, но… Но Эспен не знал, один он такой или нет? Наверняка нет, ведь Карцер огромен, в нём тысячи тысяч техник, алфавитов и уровней развития, каждый из которых на порядок отличается от предыдущего. И учитывая, что он знал только шесть (хотя насчёт последнего, то не более чем название), не стоило делать поспешных выводов.