Воин-паразит: Стать человеком

Если бы Эспен был простым человеческим адептом ранга «зверь», то с муравьями он бы находился на одном уровне в силе и скорости, но поскольку его природа изначально была животная, а благодаря носителю он продвинулся до третьего уровня Тельмуса, то бедные членистоногие ничего не могли ему поделать. Единственная опасность исходящая от них заключалась в количестве, а также том, что их жвала были довольно остры.

— Извините, что убил! Простите! — выкрикивал он собирая кровавую жатву на пути к вершине «горы».

Добравшись, наконец-то до неё, его взгляд упал на ствол одной особенно здоровенной сосны и он приготовился было выстрелить в него щупальцами, как вдруг поверхность под ногами затряслась. Брёвна стали разъезжаться во все стороны и в конце-концов черноволосый провалился внутрь.

Оказалось, что внутри муравейник уже разваливался и помимо него вниз пикировали многие из его обитателей, которых на земле или в полёте раздавливали нагромождения из поваленных деревьев.

Несколько раз ударившись грудью, сломав пару рёбер и руку, паразит повис на одном из брёвнышек словно сушащаяся простыня. В это время, под небольшим, кое-как держащимся куполом из древесины дрались насмерть Болотный Дьявол и муравьиная матка.

Она была значительно больше, задница по размерам и вовсе не уступала какому-нибудь рыбацкому шхуну, но всё же, тело насекомого было хрупче, а потому жаба отрывала королеве одну лапку за другой, языком пробивала глаза, высасывая их и в конце-концов, впилась в брюхо, высасывая заодно с энергией ещё и содержимое желудка. Всё это происходило параллельно с тем, как «водяные змеи» созданные Болотным Дьяволом и представлявшие из себя вакуоли внутри которых жидкость перемещалась на сверхзвуковой скорости, буквально стирали бегущих на помощь муравьёв в порошок.

Пусть матка и не чувствовала боли, однако, обладая околочеловеческим интеллектом осознавала угрозу жизни себе и колонии и от того металась по всей «арене», лишь сильнее обрушая её.

«Чёртово тело! — выругался Эспен, сползая с бревна, — Двигай, чёрт побери!»

От многочисленных ушибов оно просто отказывало двигаться. Пусть паразит и чувствовал боль, но был к ней безразличен в плане сознательного, тогда как плоть, подчиняясь природному механизму говорила хозяину: «Стоп.»

Сконцентрировавшись на окружающей среде, Эспен втягивал телум из подземных меридиан, однако будучи на столь маленьком уровне он не мог так быстро регенерировать, к тому же сказывалось давление тьмы. А время всё утекало. Муравейник вот-вот бы схлопнулся крышкой гроба на истории одного паразита.

Используя гросс-мессер как опору, он встал на ноги и поджав поломанную руку, попятился в сторону одной из стен. Сконцентрировавшись, он призвал огненную сферу и пробил в брёвнах небольшой лаз.

Раздвинуть одной рукой громаду из высушенных древесных стволов не удавалось, а тем временем, позади раздался предсмертный скрежет жвал матки.

Болотный Дьявол, забравшись полностью внутрь её тушки, выпотрошил королеву муравьёв, после чего настал переломным момент сражения: потеряв свою мать и лишившись личинок с новыми королевами, да и в целом, какими бы то ни было муравьями, оставшиеся в живых насекомые впали в слепую ярость и бросились во все стороны, атакую друг друга, Болотного Дьявола и само собой Эспена.

Плюнув на всё, мечник, бросив наружу сумку с записками культистов и реагентами и опустошив лёгкие, сунулся в небольшую расщелину. В момент когда он уже был по пояс на свободе, один из муравьёв скрестил свои жвала на его ногах.

— А-а-аргх! — заорал от боли паразит и слёзы сами по себе покатились по его щекам, вцепившись ногтями в сырой грунт, он дёрнулся вперёд. Два обрубка выскочили из щели в стене обрушающейся «горы».

Тварь отняла ему ноги по середину бёдер. Эспен тут же пополз к ближайшему дереву, но позади уже приземлился крылатый муравей. Судорожно перебирая руками, он облокотился спиной на ствол и схватил меч в тот самый момент, как тварь собралась откусить ему голову.

Клинок гросс-мессера вошёл аккурат посередине рта твари, однако клешни вокруг него успели вонзиться в дерево и зажать шею паразита. Попытка вылезти из ловушки привела лишь к порезанным ладоням и едва ли не перерезанной аорте.

Он застрял, корчась от боли и не имея возможности даже дотянуться до культей, чтобы остановить кровь. Энергии на регенерацию у него не было, да он бы и не смог. Восстанавливать конечности своими силами не могли даже адепты пятого уровня.

Тем временем, к муравейнику стали стягиваться всякие твари. Умирающего от потери крови Эспена заприметила группа упырей.

Подскочившие мертвяки с лёгкостью вырвали голову муравья из ствола и набросились на Эспена. С каждой секундой от того оставалось всё меньше кусков плоти.

Твари руками разорвали ему живот, ороговевшими ногтями содрали кожу с щёк, лба и выдавили глаза. Двое мертвяков, по видимому, бывшиеохотниками при жизни, ножами отрезали руку.

Кровь рекой полилась по небольшой возвышенности, стекая прямиком в протекающий слева ручей.

«Это конец?..» — подумал паразит, чей мозг отключил боль от шока.