Как же приятно было вчера услышать твой голосок! Похоже, ты там завела множество чудесных новых друзей, а уж от твоей работы просто дух захватывает, до чего все это интересно. Ты и не представляешь, как я обрадовалась, услышав, что вы нашли уаку и в ней, может, даже есть гробница. Ты так много рассказываешь нам о своей жизни, что нам кажется, мы постоянно рядом с тобой, точно и не разлучались. И только подумать, что твоя неразумная старая мамаша считала, что тебе лучше пойти в медсестры! (Шучу, дорогая, шучу. Я никогда и не представляла тебя медсестрой!)
Купи себе что-нибудь хорошенькое на эти деньги, а если тебе понадобится еще, только позвони.
Тед передает тебе привет. Мы по тебе скучаем.
Совершенно невинное письмо, милое и трогательное. Если не считать одного: поверху белоснежного листка шла надпись выпуклыми серебристыми буквами: «Мистер и миссис Э. Дж. Эдвардс».
Ну конечно же, не Дугал, подумала я. Это у Трейси фамилия Дугал, а ее мать снова вышла замуж. Тед — отчим Трейси. Тед Эдвардс, одно из тех сочетаний, когда имя с фамилией практически совпадают. Ну например, Кен Кеннеди или Том Томпсон. Тед Эдвардс — иди Эд Эдвардс — а может быть, Эдмунд Эдвардс? В долю секунды я поняла, сколь смертоносно мое открытие. Отчим Трейси, как мне стало ясно со всей определенностью, и был тем самым Эдмундом Эдвардсом, владельцем «Дороги древности» в Нью-Йорке. Эдмунд Эдвардс жив. Это вовсе не тот старик из галереи, которого я за него принимала. Он — владелец магазина, приемщик краденных редкостей. Возможно даже — мозговой центр всей операции.
Я оставила свою визитку у него в галерее, и он знает мое имя. Но он знал его уже раньше — еще до моего визита в Нью-Йорк. Он знал меня как женщину, которая купила на аукционе сокровища мочика, утащив их прямо у него из-под носа или, точнее, из-под бдительного ока его подручного, Паука. Возможно, он еще и не знает меня как Ребекку Маккримон, но он узнает. Его падчерица все ему расскажет, как только узнает мое настоящее имя. И он не успокоится, ни за что не успокоится, пока я не умру.
Я вылетела из гасиенды и стремительно покатила обратно на раскопки. Выпрыгнув из машины и даже не выключая мотор, завопила Стиву:
— Где Трейси?
Он поглядел на меня с вершины уаки и устало улыбнулся.
— Не знаю. Мне не до того.
А вот мне было еще как до того! И, на мой взгляд, существовало только одно место, где она сейчас может находиться.
Полицейский лежал у двери — возможно, без сознания, но скорее всего — мертвый. Замок исчез. Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Из щелей в циновке над отверстием колодца пробивался свет.
Стараясь двигаться как можно тише, я сползла вниз по лестнице. Сокровища воина мочика лежали на полу пещеры, сверкая в электрическом свете.
Должно быть, подумала, это чистое золото, даже без примесей, — за много веков на нем не появилось и следов коррозии. Бесценное сокровище. Целое состояние.
Трейси проворно набивала золотом здоровенный мешок.
Я ступила в лужу у подножия лестницы, и Трейси повернулась ко мне.
— Ребекка! Как хорошо, что вы пришли! Я заглянула убедиться, что все в порядке, а сторож мертв! Помогите мне убрать сокровище, пока его кто-нибудь не украл.
О, она и впрямь была хитра и очень, очень убедительна. Час назад я бы поверила ей.
— Конечно, помогу, — улыбнулась я. — Я подержу мешок, а вы складывайте.
Тешу себя мыслью, что по части хитрости я кому угодно дам сто очков вперед.
Она немножко замялась, но потом протянула мне мешок, все еще придерживая его одной рукой. Я гадала про себя, что она будет делать, когда мешок наполнится. Долго ждать не пришлось. Закинув туда последнюю золотую вещицу, Трейси полезла в сумочку. «Она достает пистолет», — подумала я, пропавший пистолет! Сейчас или никогда. Выхватив у нее сумочку, я отшвырнула ее как можно дальше в сторону. Пистолет вылетел оттуда, описал широкую дугу в воздухе и с плеском шлепнулся в воду.