Воин мочика

Одно я знала твердо — то, что я крайне зла на Лучо. Дождавшись, пока он шаркая не направился по галерее в свою комнату — именно сегодня ему, разумеется, взбрело в голову ночевать здесь, — я напустилась на него, от бешенства даже не волнуясь, что он узнает, что я обыскивала его вещи.

— Что ты сделал с этим письмом? Оно явственно адресовано мне!

Лучо покосился на меня с опаской, но ничего не сказал.

— Когда его принесли? И кто? Отвечай! — От нетерпения я даже топнула. — Ну же!

— Не знаю, — проскулил Лучо.

— Оно было в твоей комнате, — сказала я, сама слыша опасные нотки в голосе.

— Я забыл, — Лучо уже почти хныкал.

— Когда его принесли? — повторила я.

— Вчера, — нерешительно ответил он.

— Ты уверен? — Манко Капак сказал вчера, что ребята исчезли день или два назад.

— Может, позавчера, — допустил он.

Вот уже второй человек — первым был Манко Капак, — с непонятными провалами в памяти во всем, что касается Ягуара.

— Кто его принес?

— Не знаю.

Я пронзила Лучо яростным взглядом.

— Не знаю, — упрямо повторил Лучо. — Оно уже лежало на полу, у двери. Я никого не видел.

— Но ты его открывал, — очень тихо произнесла я.

— Ни-ни, — помотал головой он, и больше ничего добиться от него мне не удалось.

В сердцах я поднялась наверх и приказала себе поспать. Но не смогла. Меня преследовали образы Ящера, Эдмунда Эдвардса и, сильнее всех, Паука. В глубокой ночи я решила, что можно перейти к плану «Б», наведаться на фабрику «Райских изделий», и еще раз осмотреть, ничего ли я не упустила. Дверь Лучо была закрыта, снизу не пробивалось ни лучика света, так что я осторожно выскользнула за дверь гасиенды.

Заводя грузовик, я от всего сердца надеялась, что Хильда набралась виски и сейчас видит десятый сон. Подъехав к фабрике, я оставила грузовик на обочине в нескольких сотнях футов от нее, за старой заброшенной лачугой, и остаток пути проделала пешком, в кои-то веки благодарная судьбе за спасительное покрывало garua.

Маленький производственный комплекс Монтеро тонул во тьме. Лишь над дверью каждого здания тускло светилось по лампочке. Я обогнула фабрику, чтобы подобраться к ней сзади, надеясь, что хотя бы одну дверь оставили открытой, чтобы рабочий цех хоть немного остыл от чудовищного жара печи.

Все двери оказались закрыты и заперты, но у меня имелся запасной вариант. Обходя фабрику, я заметила, что задняя дверь была очень старой и с самым что ни на есть простейшим замком, как в ванных комнатах, где надо только нажать на ручку внутри. Похоже, Монтеро не слишком-то опасался незваных гостей. Если бы он и правда был замешан в чем-то неблаговидном, замки были бы получше. Обладая неким опытом по части открывания таких дверей, я справилась достаточно быстро. Хотя кредитной карточки у меня и не было, я захватила из лаборатории кое-какие штуковины, которые, на мой взгляд, могли бы ее заменить. Так оно и вышло. Проникнув внутрь, я снова заперла дверь изнутри.

В комнате было ужасно душно. Пока я стояла, выжидая, чтобы глаза привыкли к темноте, по спине у меня побежали струйки пота. Но не только из-за жары — еще и от страха.

Пробравшись к тому концу комнаты, где стоял чертежный стол Антонио, я как можно плотнее закрыла жалюзи и включила свет. А через минуту уже отперла стоявший возле стола шкафчик с документами.

Верхний ящик оказался набит рисунками, второй — фотографиями. Мне потребовалось некоторое время на то, чтобы определить, по какому принципу документы разложены в ящиках: в больших отделениях по годам, в маленьких — по типу изделия.

Купленная мной на аукционе коробка была невостребована на таможне, а А.Дж. Смиттсон, которому она предназначалась, умер чуть больше двух лет назад. Я отсчитала три года назад и принялась за поиски.

За тот год нашлось несколько пухлых папок: часть — посвященные вазам, одна — рисункам, еще одна — животным и отдельная — птицам. Того, что я искала, здесь не было. Проверив каждую папку за этот год, я методично перешла к предыдущему году. В самом дальнему углу ящика оказалась папка, озаглавленная «Разное». Я открыла ее.

Пролистав папку до середины, я едва не вскрикнула. Нашла! Но времени читать дальше не было. Совсем рядом раздался шум мотора. Я сунула папку обратно в ящик, закрыла его, задвинула задвижку и потушила свет — все практически одним движением. На песке и гравии вокруг дома заскрипели чьи-то шаги. Задняя дверь задребезжала, в верхних окнах отразилась вспышка фонарика.

«Ночной сторож», — подумала я. Проверяет двери и окна. Оставалось только надеяться, что в его обязанности не входит проверка также и внутренних помещений.

Снова зазвучали шаги. Сторож по очереди дернул обе двери рядом с печью.