Воин Кармы. Часть I и II

В результате ночного «педалирования» Он попал в санчасть, потому что получил ожог второй степени. В санчасти Он соврал доктору, что натер ноги до волдырей. Ему никто не поверил, но разбираться никто не стал — никому не нужны были ЧП, поэтому Ему намазали ноги мазью Вишневского и отправили назад в казарму. Сапоги на следующий день надеть на ноги он, естественно, не смог и две недели ходил по части в тапочках. Соответственно, пропустил занятия по физической, строевой, тактической и тактико-специальной подготовке, а это было уже перед самыми выпускными экзаменами. Правда, Он был отличником по политической, прекрасно стрелял и вообще, был лучшим стрелком в роте, а так же знал назубок уставы, поэтому Ему заочно поставили везде пятерки.

А его обидчиков через три дня внезапно вызвали к командиру полка, откуда они уже уехали в дисбат — внезапно открылась их афера с солдатскими сухими пайками, которые они вместе со старшиной роты продавали «налево». Припомнили им и «ночные забавы» с молодыми солдатами, с «духами», как их называли в армии. И совершенно было непонятно — откуда об этом узнали, ведь Он молчал и никому ничего не сказал.

«Учебку» он закончил отличником боевой и политической подготовки, так что одному из немногих Ему присвоили звание не младшего сержанта, а сразу повесили три лычки на погоны — Он уехал в полк сержантом. Конечно же, многим это не понравилось, у многих Его сослуживцев появилась так называемая жаба, которая их стала душить. То есть, завистников у Него прибавилось.

И эта зависть не замедлила проявиться. Причем, в самой банальной форме — в виде драки. Но в первой же драке с бывшими курсантами, которые получили всего лишь по две лычки, а некоторые и вообще в силу тупости остались рядовыми, Он неожиданно для себя озверел и двинул по голове противника бутылкой из-под лимонада. К удивлению тех, кто наблюдал драку новоиспеченных младших командиров, разбилась не бутылка, а голова того, кто решил проучить «зазнайку» с сержантскими погонами. После того, как его поместили в санчасть, оттуда он так и не вышел — остался там санитаром, где прослужил полгода, после чего был комиссован из армии за алкоголизм. Правда, он не пил — зубной врач, узбек по национальности, присадил его на наркотики — вначале на марихуану, а потом и на более серьезную наркоту. Но в Советской Армии наркоманов быть не могло, поэтому незадачливый санитар был комиссован, как алкоголик. На гражданке сей кадр кололся так, что через три года угодил в психушку, откуда уже не вышел до самой смерти.

И никто не знал, с чего все началось.

А началось все с обычной драки…

Дальнейшая армейская служба у Него прошла на удивление спокойно — если кто помнил Советскую Армию конца 80-х прошлого столетия, то поймут, почему «на удивление». Все армейские проблемы и конфликты как бы отскакивали от Него, словно невидимая стена охраняла и душу Его, и тело. Но суть этого смог разглядеть только полуграмотный таджик Мирза по прозвищу Маймун, которого призвали в армию из какого-то глухого селения горного Таджикистана. И который не знал не только русского языка, но и на таджикском практически не говорил — его речь представляла смесь фарси и пуштунского, так что даже его земляки с трудом понимали Мирзу. Однако он пользовался у таджиков и узбеков уважением, смешанным с почитанием и страхом, ибо, как удалось установить армейскому начальству, Мирза был у себя на родине чуть ли не колдуном. Именно Маймун, в первый раз увидев Его, командовавшего взводом «духов»-мусульман, пришел в такой ужас, что попятился из строя, а так как сзади находился свежеуложенный асфальт, а раскаленное летнее солнце Северного Казахстана дополнительно его раскалило, то Мирза с размаху запнувшись о бордюр, уселся задницей прямо в этот асфальт.

Когда Мирзу доставили с обожженной задницей в санчасть, он лепетал только одно слово: «Дэв, дэв…» И только врач-узбек понял своего мусульманского единоверца — что-то залопотал ему, а потом отозвал замкомзвода в сторону и на полном серьезе сказал: «Вашего сержанта нельзя оставлять командовать солдатами — ему дьявол помогает».

Старший сержант, которому через месяц был черед идти на дембель и который уже готовил Его на свое место, просто послал узбека подальше. А еще через неделю врач был пойман на попытке продать наркотики одному из солдат — как оказалось, он сам бы наркоманом со стажем и приобщал к героину некоторых военнослужащих, чтобы торговать наркотой и иметь сеть дилеров. Врача быстренько посадили — в те времена за сбыт наркотиков давали приличные срока, а случай с таджиком быстро забыли, тем более что вскоре того комиссовали — климат Северного Казахстана был суровый: влажность, жара, ожог не удалось залечить, рана стала гноится…