Воин из пророчества

Вальмики подала ему кувшин вина с вежливым поклоном, а сама чуть отвернула голову, чтобы скрыть улыбку, тронувшую уголки губ. И вдруг женщина встретилась глазами с мудрецом Шлокой. Вздрогнула Вальмики всем телом: ей показалось, что Шлока читает в ее душе так же легко, как в открытой книге. Чуть расширились зрачки Шлоки, чуть сжались губы. Как будто он хочет сказать ей: «Не делай того, что задумала». Неужто правду говорят о Шлоке — что он понимает язык всех живых существ и что ему внятно даже то, о чем втайне, сам с собою, думает человек?

Она поскорее отвернулась и обратилась к другим гостям. Но холодная дрожь невольно пробежала по ее спине, оставила в сердце ноющую иглу.

К счастью или к несчастью, но Вальмики — не из тех, кого можно испугать одним взглядом. И скоро игла ушла из ее сердца, холодок оставил ее, приятное тепло разлилось по телу, а в мыслях поселилась неопределенная мечта…

Беседа между мужчинами шла своим чередом. Слуги были отосланы, но женщина осталась, чтобы прислуживать, и при ней не стеснялись пирующие высказываться откровенно. И дело было даже не в том, что женщину никто не считал за человека, при котором следовало бы помалкивать, дабы он не разболтал об услышанном.

Хвала богам, в Вендии знают, какой властью может быть наделена женщина! Нет, просто раджа Авенир любил Вальмики и доверял ей. Он не сомневался в том, что наложница его не предаст.

Разговоры становились все более резкими. Каждый высказывал то, что лежало у него на душе. Нашлись давние обиды, посыпались колкости. Вино и смягчало нравы, и развязывало языки, несколько раз радже Авениру удавалось осадить слишком уж дерзкого Мохандаса, и воин не всегда находил надлежащий и скорый ответ. В словесных поединках Авениру не было равных!

Досадуя на собственное тугодумство и сердясь на книгочея Авенира, Мохандас отвернулся от пирующих и сделал вид, будто с интересом рассматривает пиршественный зал. Богато украшенный, с множеством ваз, стоящих в нишах, с несколькими изящными позолоченными статуями танцующих полубогинь, застывших в соблазнительных позах.

Неожиданно Мохандас обнаружил, что Вальмики украдкой усмехается. И чем туже сходилась над переносицей черные брови Мохандаса, тем шире становилась усмешка наложницы. Жаркой волной обдало Мохандаса: никаких сомнений больше у него не оставалось, и никто в мире не был сейчас для него желанней, чем эта маленькая смуглая красавица с влажными глазами.

Какая дерзкая! Под стать ему. Ни в чем не уступит, будет говорить злые слова и ласкать глазами, будет скалить мелкие зубки в нехорошей усмешке и гореть всем телом, да так, что тот, кому предназначены эти потаенные сигналы, едва не потеряет рассудок!

Пир был в самом разгаре.

* * *

После пиршества гости встали из-за стола, перешли в сад, чтобы под журчание фонтана закончить разговор и прийти к соглашению. Ибо кое в чем Авенир по мнению большинства, совершенно прав: скоро не останется независимых княжеств, все падут под железную руку Аурангзеба. И тогда уж не пикнешь, не поступишь своевольно! Тогда даже собственным богам не поклонишься свободно.

Вельможи и мудрецы беседуют, а у Вальмики нет дела важнее, чем прибрать после пиршества. В ее подчинении две расторопные служанки. Госпожа наблюдает за ними. Во дворце Авенира не найдется ничего, о чем бы не знала Вальмики, любимая наложница раджи. Господин не раз хвалил ее за усердие. Повторял иногда: «Стоит ли тебе, Вальмики, так вникать в хозяйство? Твое дело — быть красивой и любимой. Зачем тебе знать, чем заняты слуги?»

Обычно она отвечала: «Это помогает мне оставаться преданной тебе, мой господин. Я должна перехватывать взгляды, улавливать разговоры. Я твое око посреди дворца!»

И сколько ни упрашивал ее Авенир избавить свою душу от беспокойства, Вальмики не соглашалась.

Продолжала следить.

Вот и сейчас у нее есть важная причина находиться в пиршественном зале и надзирать за тем, как служанки терпеливо подбирают обглоданные кости, недоеденные фрукты, подсохшие куски разломанных лепешек. Пустые блюда складывают отдельно, для объедков у них специальный мешок. Эти объедки отдадут потом бедному люду. Здесь хватит, чтобы накормить несколько семей. Раджу Авенира не напрасно любят в народе!

Торопиться Вальмики и ее подчиненным некуда. Впереди — вечер, ночь. Скоро разъедутся гости, закончится праздник… И останется Вальмики наедине со своими мечтами и мыслями. У — целое небо есть, чтобы считать звезды и загадывать…

Неожиданно она вздрогнула. Постояла немного, подождала, чтобы унялось сильно забившееся сердце. Но нет, не обманули ее глаза. На том месте, где сидел Мохандас, осталась лежать плеть. Обычная плеточка, которой погоняют лошадь. Рукоятка из резной слоновой кости, хвостики шелковые.

Женщина медленно приблизилась, коснулась кончиками пальцев рукояти, и дрожь ожидания пробежала по ее телу, как будто не к плети прикоснулась она, а к мужчине. Глаза ее вспыхнули радостью: она поняла, что Мохандас вернется.

И действительно вскоре послышались шаги снаружи. Вальмики замерла с равнодушным видом.