Вой лишенного или Разорвать кольцо судьбы

Она все еще не могла до конца поверить, что столкнулась с рьястором и осталась цела. Ее сотрясала мелкая дрожь, и девушке казалось, что стоит сделать шаг, как ноги подогнутся, отказавшись нести ее.

Она все еще испытывала страх, даже ужас, а перед глазами стоял сверкающий глазами повелитель стихий.

- Причем здесь прости? Ты могла пострадать!

Перворожденный говорил хлестко и зло. Лутарг даже немного опешил впервые столкнувшись с подобным тоном. Ему еще не доводилось видеть отца в гневе, препирательства с Сальмиром молодой человек в расчет не принимал.

- Она напугана, а ты ей успокоиться не помогаешь, - вставил он, оттесняя отца от дрожащей девушки. - Давай лучше я, а ты потом все скажешь?

- Ты не понимаешь! - Антаргин окинул сына тяжелым взглядом.

- Пусть. Объяснишь позже.

Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, а затем отец уступил.

- Встретимся в замке, - коротко бросил он прежде, чем уйти. - Будь осторожен.

В чем именно, молодой человек спрашивать не стал. И так было понятно - контролируй себя и духа. Кажется, это должно стать его второй натурой.

Оставшись наедине с девушкой, Лутарг расстелил на земле свой плащ и усадил на него Литаурэль. Она словно спряталась в себе и никак не реагировала на его действия, бездумно подчиняясь. Собрав рассыпанные девушкой листы и наполнив коробочку уцелевшими угольками, молодой человек устроился рядом с девушкой, раздумывая над тем, как быть дальше. В роли успокаивающего ему бывать не приходилось, скорее наоборот - всегда тот, кого боятся.

- Ты хорошо рисуешь, - сказал Лутарг, не придумав ничего лучше.

Хотя душой он не покривил: рисунок, лежащий у него на коленях, и правда был замечательным.

- Спасибо, природа мне особо удается, - отозвалась Литаурэль, посмотрев на горный склон и ползущие над ним облака, выполненные в черно-серых тонах.

- А еще что?

- Иногда портреты, но редко, и если не по памяти, - тихо призналась девушка, бросив осторожный взгляд на молодого человека.

- Мой тоже есть? - с улыбкой поинтересовался Лутарг, и был удивлен, когда его собеседница, густо покраснев, поспешно отвернулась.

- Твоих нет, только Освободителя, - пробормотала она, подтянув к себе ноги и уткнувшись подбородком в колени.

- Освободителя?

- Да. Каким я представляла тебя раньше.

- И как? Похож? - сдерживая улыбку, спросил он, хоть веселость и проскальзывала в голосе.

- Совсем нет, - робко призналась Лита.

- А мне можно будет посмотреть?

- Если захочешь.

Лутарг чувствовал, как напряжение постепенно покидает ее, и радовался этому. В тоже время, мужчина был уверен, что возвращаться в крепость девушке еще рано. Ему казалось, что Лита пока не готова пересечься с Антаргином или, еще хуже, с Сальмиром, который обязательно узнает о случившемся от Перворожденного, и поэтому решил отложить эту встречу, а заодно разобраться со своим собственным интересом.

- Далеко отсюда до границы?

- Да, достаточно далеко.

- До ночи не вернемся?

- Нет, если только не… - она замолчала, прикусив губу и испуганно уставившись на свои руки.

- Что не?

- Оседлаем жеребца собирателей тел.

- А что в нем такого особенно?

- В них. Их семеро, - поправила Лита.

- Да, конечно, - тут же согласился Лутарг. - Ты не ответила. Почему именно его? Другая лошадь не подойдет?

- Нет. Они самые быстрые. Риана создала их. Но не прошедший обряд не сможет управлять вороным.

- А Антаргин?

- Перворожденный может все. Он же рьястор. - ответила Литаурэль, не понимая, зачем он спрашивает.

- Ну, так я тоже, - Лутарг широко улыбнулся.

***

Молодой человек был несказанно рад тому, что кроме Антаргина видение мыслей недоступно никому более. Рад по двум причинам. Литаурэль совершенно не нужно было знать, о чем он думал, наблюдая, как девушка седлает огромного черного жеребца, как ее тонкие пальчики поглаживают лоснящуюся холку, так как думы эти напрямую касались ее и не являлись столь безобидными, сколь ему хотелось. Во-вторых - признаться в том, что никогда не имел дело с подобным монстром, Лутарг просто не мог.

В эргастенских пещерах водились лошади, но все больше тягловые. В лучшем случае они доставали вороному до груди, были коренасты и послушны. Он даже ездил на них верхом, причем с удовольствием, так как лошади - единственные, кто не шарахался от него, только увидев, но что-то подсказывало молодому человеку, что эти ощущения с ныне предстоящими не идут ни в какое сравнение.

"Плохая идея", - сказал себе Лутарг, когда настало время забираться в седло.

Конечно, конь подпустил его сразу, как только молодые люди вошли в конюшни. Подпустил именно его, разрешив погладить морду и довольно фыркнув при этом, но от этого сам план не стал казаться Лутаргу привлекательнее.

Ухватившись за луку, мужчина поставил ногу в стремя и вскочил в седло, внутренне приготовившись крепко держаться, если жеребец взбрыкнет. Но этого не понадобилось, вороной стоял спокойно и ждал команды.

- Ты хоть раз ездила на нем? - спросил Лутарг, протягивая руку девушке.

- Не уверена, что на нем, но однажды - да. С Тримсом, - ответила Литаурэль, доверчиво кладя пальчики на его ладонь.