Вой лишенного или Разорвать кольцо судьбы

Наблюдая за тем, как шестеро путников отъезжают от постоялого двора, Урнаг скрежетал зубами от досады. Мало того, что он не определился, как быть с тем знанием, что открылось ему вчера - светящиеся глаза мужчины не шли у него из головы - так еще одна неприятность привалила. Обреченный вейнгаром на смерть нашел себе попутчиков.

Мужчина уже десяток раз пожалел, что вчера вмешался в бегство злополучного мальчишки, тем самым спровоцировав падение брюнетки с лестницы. Если бы не это досадное обстоятельство, сейчас его преследуемый находился бы в компании старика и девчонки, что существенно упростило бы порученную ему задачу. Теперь же придется разбираться еще с тремя.

- Тоже мне, слепец, - зло буркнул он, вспоминая, как обладатель повязки незрячего выпрыгнул в окно и с проворностью дикого зверя скрылся с глаз за стеной дождя. - Всем бы такую ущербность.

Дождавшись пока путники отъедут на приличное расстояние, Урнаг покинул свое укрытие за углом и вошел в таверну. Необходимо срочно было решать проблему, а вот как, он понятия не имел. Ожидать помощи от сопровождающих его бездельников не приходилось. Те и прямой приказ не всегда в состоянии выполнить, что уж говорить о чем-то большем.

Глава 28

Глаза слипались, но страх за сына не позволял прилечь, хоть кормилица и предлагала сменить ее. Близился рассвет, а Лураса все еще сидела у детской кроватки и, время от времени, осторожно касалась крошечного лобика, проверяя температуру. Жар почти опал, но Тарген спал беспокойно, постоянно раскрываясь, крутясь с боку на бок, иногда даже постанывал, и это разрывало материнское сердце.

За все пять с половиной лет он никогда не болел: не болел, не плакал и не жаловался. Гарья только диву давалась, откуда в ребенке такая силища. А тут, как сглазили.

Еще с утра Раса заметила, что сын необычайно молчалив, но значения не придала. А потом обнаружила, что щечки ребенка неестественно красны, веки припухли от слез, и забила тревогу.

Таргена лихорадило. Он был горяч, как обласканный огнем камень, но на вопрос, что именно болит, ответить не смог.

К вечеру стало хуже. Он уже не мог подняться, не открывал глаз, а только метался в кровати, заставляя ее лить беззвучные слезы. Привычные настои для борьбы с жаром не помогали. Замковый лекарь не смог понять, в чем дело, так как никаких признаков простуды или другой болезни не обнаружил. Все что она могла, это сидеть рядом с ним и отирать детское тельце влажной тряпицей, пытаясь хоть как-то облегчить страдания любимого ребенка.

- Ну, как он?

Тихий шепот Гарьи за спиной заставил ее оторваться от созерцания малыша.

- Кажется лучше. Уже не такой огненный, - прошептала она в ответ.

- Спит?

- Да. Спокойно.

- Значит, поправится.

- Ох, Гарья, - нотки паники вновь появились в ее голосе.

- Все, милая. Все, - подбадривающие руки кормилицы легли Лурасе на плечи, даря тепло и уверенность. - Раз лихорадка отступила, значит, самое страшное позади. Забыла, скольких я вынянчила.

Раса едва заметно улыбнулась. С опытом Гарьи не поспоришь. Через ее заботливые руки прошли Аинита, Матерн, сама Лураса и еще великое множество детей замковой прислуги, с которыми молочная мать занималась в свободное от забот о ней время.

- Вот увидишь. Гарья знает, что говорит, - авторитетно заявила кормилица, словно вещала не о себе, а о ком-то другом.

- Все будет хорошо, - убеждая саму себя, вслух произнесла Лураса, вновь касаясь детского лобика.

Сейчас он показался ей даже слишком прохладным, видимо Раса уже привыкла к его жгущему горению.

- Так. Все. Иди-ка, ложись, а я посижу, - непререкаемым тоном заявила Гарья. - А то проснется утром, мать звать будет, а ты едва на ногах держишься.

На этот раз Лураса спорить не стала. Поцеловав пухлую щечку сына, молодая мать обняла кормилицу и направилась в свои покои. Благо они находились всего лишь за стеной, и если малыш вдруг заплачет, она обязательно услышит.

Наутро Тарген проснулся, как ни в чем не бывало. Будто и не было мучительно длинной ночи, что Раса провела у кроватки больного ребенка. Такой же живой и подвижный, как обычно, он отказывался лежать в постели, и стоило матери отвернуться, выбирался из кроватки и начинал шалить.

После завтрака, малыш потребовал:

- Пойдем к деду! - в его звонком голосе отсутствовал даже намек на слабость, и Лураса сдалась. Собрав Таргена, она повела его к покоям вейнгара.

В последнее время Кэмарн очень сильно сдал, и уже почти не покидал своих комнат, что неимоверно печалило его младшую дочь. Его каштановые волосы совсем побелели, крепость покинула когда-то мощное тело, а руки стали подрагивать, недвусмысленно заявляя о возрасте, но он все еще старался делать вид, что полон сил.

Раса подыгрывала отцу, хоть душа ее ныла в преддверии неизбежного.

Когда дочь с внуком подошли к покоям вейнгара, стражники довольно заулыбались. Каждый из них знал, что настроение и самочувствие правителя улучшится после приема таких посетителей.

- Как он? - спросила Лураса у охранников.

- Сегодня ничего не просил, - отчеканил один из них, вытянувшись в полный рост перед Таргеном.