Водка (июнь 2008)

- Он и умер у нас на Петроградской, здесь, рядом, - говорит Владимир. - Очень глупо и нелепо ушел из жизни. Федор Григорьевич постоянно предлагал ему сделать операцию, поставить искусственный клапан, а он все отказывался - мол, Бог рассудит. Бог и рассудил, причем всех. Открывали у нас на соседней улице гостиницу, турки ее построили, была презентация, позвали митрополита. Он приехал, навстречу Нарусова выходит: «Владыка, благословите». Он ее благословил, она говорит: «Подождите, мужа позову». И ушла за Собчаком. Владыка стоит на улице, холодно уже. А Собчак там на презентации задерживался. Через сорок минут выходит, уже навеселе - и к владыке: «Благословите». А владыка упал. Увезли в больницу, но спасти не удалось. И представляете - Собчак потом тоже умер в гостинице, да еще при каких обстоятельствах. А что из его дочки выросло? Да и гостиница та турецкая так и не открылась, до сих пор пустая стоит. Вот так Бог всех и рассудил.

VII.

Что Углов дружил с митрополитом Иоанном - в этом нет ничего удивительного, по взглядам они были очень близки. Митрополит считался идеологом радикального националистического крыла православной общественности, а Углова до сих пор называют антисемитом. Он на такие упреки обижается, на своем столетии сказал:

- Антисемитизм - это ненависть. У русских ненависти к евреям нет и не будет. Если бы мы ненавидели евреев, мы бы не дали им захватить всю власть и все богатства в нашей стране. Да и оперировал я евреев так же, как русских.

- И друг его, профессор Дебейки, - тоже еврей, - добавляет Владимир.

VIII.

Книгу «Из плена иллюзий» Углов писал на заседаниях институтского парткома - коммунистом он был и из партии до сих пор не вышел, но на заседаниях было скучно, и он, делая вид, что ведет конспект, сочинял свой бестселлер. В 1988 году, когда антиалкогольная кампания уже захлебывалась, книгу переиздали в последний раз - многомиллионным тиражом в «Роман-газете». Я спрашиваю, были ли в этот период у Углова какие-нибудь разговоры, например, с Егором Лигачевым, для которого книга Углова могла стать теоретическим обоснованием вырубки виноградников. Углов не отвечает.

- У него со всеми были разговоры, - поясняет сын, - но он об этом вспоминать не любит.

Чтобы попрощаться со мной, Углов встает с дивана и снова пожимает руку. Крепко, очень.

Дело житейское

Любящие женщины о пьющих мужчинах

Юлия Меднякова, разведена

Впервые я насторожилась за полгода до свадьбы - в какой-то момент я поняла, что не было ни дня, когда на столе не было бы бутылки пива, коктейля или стопарика. Но выпивал мой жених по чуть-чуть, и поэтому мне как-то в голову не приходило, что мы имеем дело с алкоголизмом. А примерно через год после того, как мы поженились, он ушел в запой. У меня был шок: в моем представлении «запойный» - это деклассированный элемент, нарезающий круги вокруг пивного ларька. А тут передо мной был совершенно нормальный, любимый человек, да еще и обремененный высшим образованием.

После этого случая его как отпустило - он уходил каждые пять недель. Я в панике стала звонить его родственникам - и тут выяснилось, что эта проблема была у него и до знакомства со мной. А наш роман и свадьба вызвали у него такую эйфорию, что он просто очень надолго прекратил пить. Родственники его, разумеется, очень этому обрадовались. И не сочли нужным меня предупредить, что я могу столкнуться с такой неожиданностью. Но к тому времени, когда все вскрылось, у нас с ним уже был ребенок.

Сначала я пыталась убедить его в том, что этот образ жизни - не его, и не для него. Ответы разнились в зависимости от стадии, в которой он находился. В начале запоя говорил: «Ты все придумываешь». В середине и ближе к концу во всем со мной соглашался, но говорил, что ничего не может с собой поделать. После третьего запоя он сказал, что хочет пойти к наркологу. Я нашла врача, позвонила ему и стала рассказывать. Он меня перебил: «У вас все развивается по классическому сценарию, я могу вам сам рассказать, какие слова он произносит и какие действия предпринимает». Но делать-то что - спрашиваю. Врач мне отвечает: «Если он три дня не будет пить, его можно закодировать или зашить.» Я стала бороться за эти три дня.

Муж обещал держаться, потом исчезал и напивался. Затем у нас в квартире появились тайники - у него с выпивкой, у меня с деньгами (зарабатывала в основном я). Время от времени мы с ним перерывали весь дом: он в поисках денег, я - в поисках бутылок. Однажды, обнаружив целую батарею, не выдержала и сказала: собирай манатки. Он клялся и божился, я сдавалась… Началось новое - ближе к полуночи он шел проветриться, демонстративно вывернув карманы, показывая, что денег у него нет. Возвращался под утро мертвецки пьяным - алкоголик ведь и без денег обойдется, понятное дело.

У меня было ощущение, что в нем живут две натуры - не истинная и ложная, а просто два разных человека. И если первая его натура меня любила, то вторая - ненавидела.

Мы, конечно, развелись.