Водка

- Бесплатно в наше время даже сифилис не раздают, - мрачно отметил Олег. - Не заработал пока ничего. За "спрайт" ещё до конца не рассчитался.

- Так он же просроченный, - удивился майор. - Небось, бесплатно со свалки привезли.

- Вот гады, - возмутился Олег. - А с меня слупили чуть не по розничным ценам. И где сейчас этих аферистов искать?

- Ничего, с нашей помощью найдешь, - успокоил его майор. - У нас есть квалифицированные специалисты. Следователями называются. Сейчас поедем в райотдел, там ты все им подробно расскажешь... Главное, подробно, все до мелочей. Кстати, - майор наклонился к нему, - может скажешь, на кого работаешь?

- С чего вы решили, что я такой несамостоятельный?

- А с того, что такую прорву пустых бутылочек ты бы и за год не собрал. Про пробки и этикетки даже не говорю. Тут бригада снабженцев нужна, чтоб в таких количествах все это добыть. Ладно, поехали. Посидишь в клоповнике, станешь разговорчивей.

В КЛОПОВНИКЕ

Клоповник оказался гораздо хуже, чем Олег себе представлял. Бетонный каземат в подвале с крошечным оконцем под потолком. Лампочка, которая горит всегда, как солнце в космосе. Из мебели только толстая труба с горячей водой вдоль стены. Такая горячая, что сидеть на ней Олег смог, только подложив под зад свернутую куртку. Зато тепло. В общем-то, можно было бы потерпеть, если б не запах. Точнее, жуткая вонь, въевшаяся во все бетонные поры стен и пола. Коровья ферма вспоминалась как благоуханный оазис. Невозможно поверить, что в камере содержались люди, а не, допустим, хорьки, страдающие к тому же поносом и недержанием мочи.

Олег был уверен, что непременно задохнется в этом вонючем склепе. Дышать старался через рот. Так меньше чувствуются запахи, чем когда дышишь носом. Он боялся, что его стошнит, и тогда совсем уж невтерпеж будет сидеть. Про него будто забыли. Он рассчитывал, что сразу начнут допрашивать, заведут уголовное дело, но никто не торопился им заняться. Часы забрали вместе со всем содержимым карманов и брючным ремнем. Из-за невозможности понять, который час, время тянулось особенно мучительно долго.

В сухих бетонных стенах страшно хотелось пить. Олег постучал в окованную железом дверь и попросил милицейского сержанта, приоткрывшего маленькое оконце, дать воды. Но тот крепко обложил Олега матом и захлопнул крышку. А вот есть совсем не хотелось. Сама мысль о еде вызывала спазмы желудка. Но постепенно, видно, привык, принюхался, тошнотворный запах перестал быть такми назойливым, как в первые минуты пребывания в камере. И Олег, растерянный и поникший, немного освоился со своим положением узника. Принял его как данность. Он не стал оплакивать свою загубленную жизнь, а постарался собраться с мыслями.

Что ему грозило за фабрикацию шампанского, он не знал. Подозревал, что ничего особенного. Не те масштабы. И чем больше думал на эту тему, тем больше успокаивался. Заложив руки за спину, Олег прогуливался по камере от двери к трубе и обратно. Пять шагов в одну сторону, поворот и снова пять шагов. Он задавал себе вопросы, которые, как ему казалось, обязательно должен задать следователь, и сочинял подходящие ответы.

Загрохотал замок. В камеру втолкнули парнишку лет семнадцати, щуплого, напуганного и шмыгающего носом. Был он в не по сезону легкой болоньевой курточке, затрапезном свитере с оттянутым воротом, широких мятых брюках и ободранных зимних сапогах. Парнишка мокрой ладонью трогал лицо, тоже мокрое. Под глазом у него густел синяк, а на лбу краснела свежая ссадина. Похоже, его основательно отделали, сводили умыться, а теперь отправили в камеру подумать.

- Дайте воды попить! - крикнул Олег в приоткрытую дверь.

Дверь захлопнулась, лязгнул запор. Никто ему не ответил. Только парнишка, присевший на карточки возле стены, поглядел тоскливо исподлобья, наморщив лоб, и спросил:

- Курить есть?

Олег отрицательно помотал головой. Парнишка скуксился, повел головой, словно у него болела шея, скорчился на корточках. Наверное, ему было очень плохо.

- Здорово тебя отходили, - посочувствовал Олег. Ему хотелось завязать разговор. Слишком долго он пробыл наедине с собственными безрадостными мыслями.

- Блин.., - простонал парнишка, - раскумариться бы... Такой лом...

Он повалился боком на цементный пол, развернулся в полный рост, перекатился медленно с живота на спину, прогибаясь. Потом повторил то же самое в обратном направлении. Олег удивленно смотрел на парнишку. Он даже подумал, что у парня эпилептический припадок. Но уж слишком тот замедленно проделывал все движения, да ещё матерился при этом сквозь зубы, очень тихо, но вполне осмысленно.

ДОПРОС

И тут снова забренчали запоры, запищали шарниры, открылась дверь.

- Морозов, выходи. Руки сразу за спину.