Водка

Учебный год в трех районах края первого сентября, как положено, не наступил. Забастовал преподавательский состав. В двух районах не платили зарплату начиная с марта, а в третьем аж с февраля. Учителя собирались провести акции протеста ещё в мае, грозя сорвать выпускные экзамены. Тогда их клятвенно заверили, что с июня начнут погашать задолженность, а к сентябрю рассчитаются полностью, включая отпускные и дотации на учебную литературу.

Естественно, летом, когда каникулы и занятий нет, об учителях все забыли. Вспомнили, когда уже поздно было. Краевая власть перекладывала ответственность на районные администрации, которые потратили учительские деньги на ремонт собственных кабинетов, покупку легковых машин и ещё неизвестно на что. Районные главы, в свою очередь, винили во всем краевой Белый дом, который зажал трансферты. А у них депрессивные территории, вся промышленность лежит на боку, сбор налогов нулевой.

Учителя в эти споры не вмешивались, им было все равно, кто не дал им денег. Кое-где они уже объявили голодовки. Лежали в ряд на матах, притащенных из спортзала, пили минералку, спасая организмы от быстрого обезвоживания, и пели революционные песни. Кое-где даже вытащили из чуланов портреты Брежнева и некоторых членов бывшего Политбюро, демонстративно развесили их на стенах. И периодически обзванивали краевые средства массовой информации, напоминая о своем трагическом положении.

В отдельных газетах появились большие репортажи под душераздирающими заголовками. А два местных телеканала в программах новостей ежедневно сообщали сводки состояния здоровья голодающих. В комментариях клеймились за бездействие краевые власти и лично губернатор Эдгар Соллер. К сожалению, сами учителя не могли наблюдать за своей мужественной борьбой по телевизору. Оба канала транслировали свои передачи только на территорию Горнозаводска. Оба они существовали на деньги мэрии и выполняли её социальный заказ. Извечная борьба столичного мэра Белецкого с губернатором становилась все ожесточенней. В осеннем воздухе пахло губернаторскими выборами. И высокое губернаторское кресло неудержимо влекло мэра Белецкого.

Белецкий чувствовал, что слишком засиделся в должности мэра. Хотелось большего. Здесь он уже получил все, что мог. И квартиру размером в этаж с собственным лифтом из подвального гаража прямо в прихожую. И трехэтажный коттедж с зимним садом в закрытом чиновничьем поселке. И две запасных квартиры в престижных районах города. Сынок тоже был неплохо пристроен являлся главным учредителем четырех фирм, которые монополизировали строительство городского жилья и успешно откручивали бюджетные деньги.

Считалось, что на губернаторских выборах схватятся всего два серьезных конкурента - Соллер и Белецкий. Исходя из этого, мэр Горнозаводска избрал самую выигрышную, на взгляд его промоутеров, тактику - компрометировать действующего губернатора в глазах электората. Банальная логика подсказывала, что все отшатнувшиеся от Соллера избиратели должны автоматически проголосовать за его оппонента. Поэтому Белецкий не стал даже толком обнародовать свою предвыборную программу, а все силы направил на отъем голосов. Финансовые ресурсы его были огромны, поскольку все предприниматели Горнозаводска были обложены данью в избирательный фонд мэра. Поэтому всякая неполадка в крае подавалась в промэрских средствах информации, как следствие некомпетентности и бездарности губернатора.

У Соллера был только один способ выбить козыри из рук противника гасить социальное возмущение масс. Но для этого требовались немалые деньги. А взять их было негде. Промышленность края только начинала подниматься с колен, и снова сбивать её с ног губернатор не хотел. Металлурги расширяли экспорт, впереди маячили большие прибыли, и губить на корню такую перспективу было бы преступлением. Будущее края зависело именно от металлургических гигантов. Поэтому они получали налоговые отсрочки, им скостили штрафы по старым долгам в бюджет, а нынешние платы позволяли вносить готовой продукцией и взаимозачетами. А для выплаты учительских зарплат требовались живые деньги. Источников таких денег было два - бензин и водка.

Местные бензиновые бароны спасти положение не могли. Их бизнес был слишком хорошо скрыт от контролирующих органов. Все понимали, что большая часть бензина продается мимо кассовых аппаратов, но наведение порядка в этой сфере требовало времени. Деньги же были нужны немедленно. Однако "пьяный" рубль оказался неожиданно короток. Ведущие ликеро-водочные заводы края оказались в глубоком кризисе. На всех сокращалось производство, падали доходы, а впереди маячили серьезные убытки. По этому поводу губернатор собрал совещание, куда пригласил директоров трех крупнейших заводов и пару ведущих специалистов финансового ведомства.