Водка

Он осторожно притянул её к себе и поцеловал в глаза, сначала в левый, потом в правый, стараясь сделать это как можно нежней. Потом так же осторожно коснулся её губ. Они дрогнули и раскрылись, как тюльпан навстречу весеннему солнцу. Такие же алые, сочные и чуть влажные. И сердце Олега сжалось от неизбывной нежности. Время остановилось.

- Милая моя, маленькая моя, - шептал он.

Любовь и нежность переполняли его. Словно долго копились, нерастраченные, и вот изливались, как только появился кто-то нуждавшийся в его любви и ласке. Он целовал её бархатные виски, шейку, ямочки возле ключиц. Руки сами блуждали по её спине, пока случайно не наткнулись на завязки пояса халата. Гюзель безвольно обмякала в его руках, не в силах противостоять, околдованная этой энергией нежности, пронизывавшей её насквозь.

Олег подхватил её на руки и понес из кухни в большую комнату, где стоял широкий диван. И она вдруг притянула его голову и сама поцеловала, неумело и страстно, прихватывая зубками губу. Он положил Гюзель на диван, встал рядом на колени, осыпал её поцелуями. Откинул полу халатика. Лифчика на ней не было. Крепкие грудки возвышались гладкими холмиками, светились в сумерках, словно фосфоресцировали. И он осторожно тронул кончиком языка по очереди соски, маленькие, как горошины. И почувствовал, как затрепетало её тонкое тело, как сразу отвердели соски. Его рука скользнула по животу, задержалась на трусиках. Прошла поверх и замерла на холмике. Сквозь тонкую ткань он чувствовал курчавые завитки, нежно погладил, погружая кончики пальцев меж сомкнутых ног. И ощутил ответное движение навстречу, легкий толчок. И ноги разомкнулись. Она чуть приподнялась, чтобы он смог убрать последнюю преграду. И трусики улетели куда-то в сгущающуюся темноту.

Теперь Олег слышал, как громко и прерывисто она дышит. Чувствовал, как напрягается её животик. И все-таки она пыталась сопротивляться. Скорее всего, самой себе, своему безумному поступку. Но Олег мягко отвел её руку и продолжал гладить её волнующееся тело, а сам другой рукой расстегивал свою одежду.

На какой-то миг всплыла в мозгу мысль, что за стенкой в соседней комнате находится её муж. Но эта мысль тут же потонула в наплыве совсем других чувств. Потому что вовсе не испуг она вызвала, а приступ острого желания, словно подстегнутого опасностью. Олег мягко перебрался на диван, раздвинул коленом ослабевшие ноги Гюзели. Осторожно опустился на локтях. И ощутил, как пульсирует её горячая плоть. И мускусный запах её крепкого тела одурманил его. Они слились...

Это было бесшумное, почти недвижное утоление страсти. Медленные движения, исполненные томительного наслаждения, полного растворения друг в друге, когда трепет сплетенных тел переходит в тонкую чувственную дрожь, электрическим током пронизывая обоих. И сладостный, долгий миг, когда прерывается дыхание и останавливается сердце.

Потом она лежала у него на руке, уткнувшись ему в плечо, и беззвучно плакала. Слезы катились, оставляя на его коже горячие дорожки. И Олег осторожно целовал её в соленые глаза. И гладил волосы. Наверное, она раскаивалась в душе, что поддалась на его ласки. Оплакивала свою женскую честь. А, может, предстоящий позор. И Олег прошептал:

- Прости меня, пожалуйста. Не надо мне было...

- Нет, нет, - вдруг горячо зашептала она и принялась быстро целовать его лицо, - ты самый хороший.

- Наверное, мне надо уходить? - спросил он.

Гюзель молчала, но было понятно, что уходить надо. Олег со вздохом поднялся. Отыскал на полу свою одежду. Стал одеваться. Женщина сидела рядом, кутаясь в халатик, ничего не говорила. Только уже в прихожей спросила шепотом:

- А ты не скажешь Мамеду?

- Глупенькая, - Олег притянул её к себе, - это наша с тобой самая большая тайна. Никому никогда ничего не скажу.

- Он меня убьет, - прошептала она.

- Ты, главное, сама не говори. Он ведь, наверное, и сам завтра ничего не вспомнит. Скажи, что мы сидели часов до девяти, выпивали, разговаривали. Потом я ушел, а он лег спать. Хорошо? Если меня спросит, я то же самое скажу.

- Хорошо, - согласилась Гюзель. - А вдруг он не поверит? Совсем другой стал, как из Грузии вернулся. Ни разу со мной не спал. - Она смутилась. Ну, вот как мы сейчас.

- Видно, проблемы у него, - констатировал Олег, - оттого он и попивать начал. Ничего, теперь я у тебя есть.

- Нет, нет, - испуганно замотала головой Гюзель, аж волосы мягко хлестнули Олега по губам, - нельзя. Больше не приходи.

- Как же не приходить? - удивился Олег. - Он меня должен обратно в Источник отвезти. Так что я завтра снова приду. Утром, часиков в десять. Ладно, я пошел.

Он нагнулся и поцеловал её. И она ответила ему робким сухим поцелуем.

АТЫ-БАТЫ-ДЕПУТАТЫ